Вариация
Ребекка Яррос
Посвящается моей маме
Глава первая. Хадсон
Одиннадцать лет назад
В такие дни становилось понятно, почему 73 % кандидатов не заканчивают обучение в школе пловцов-спасателей. Еще два лета — и выяснится, окажусь ли я среди 27 % счастливчиков.
В тот День поминовения южное побережье Кейп-Кода преподнесло нам в подарок двухметровые пенные волны с бонусом в виде переохлаждения. Да, погода, может, не самая приятная, но для тренировки подходила идеально.
Усталость навалилась двадцать минут назад, еще через десять — изнеможение. Я чувствовал, что вот-вот выбьюсь из сил, мне не хватало всего пяти минут. Сотня метров — и я побью свой личный рекорд на высоких волнах. Сдаваться, пока я не достигну этой отметки, в мои планы не входило.
Триста секунд казались сущим пустяком.
Я сосредоточился на дыхании, опустил голову и поплыл вперед, считая секунды. На двести одиннадцатой глотнул чистой соленой воды, вынырнул, кашляя, и, едва одолев волну, залившую трубку от маски, вырвал изо рта загубник.
— Хадсон! — Плывущий по левую руку Гэвин заглушил мотор семиметровой рыбацкой лодки. Отец ласково называл эту посудину своим четвертым ребенком, хотя по возрасту она, скорее, была старшенькой. — На сегодня хватит.
— Чуть-чуть осталось до рекорда! — крикнул я в ответ, преодолевая очередную волну.
— Чуть-чуть осталось до шторма, так что дуй в лодку, — возразил Гэвин, глядя на приборную доску поверх солнцезащитных очков, которые он носил, несмотря на пасмурную погоду. — Ты устал, еще тридцать метров ты не выдержишь.
— Иди к черту.
Я сунул в рот загубник, собираясь плыть дальше, просто чтобы доказать, что мне хватит сил.
— Меня штормит от похмелья. Если не хочешь, чтобы на следующей тренировке за штурвалом была Кэролайн, забирайся в лодку, пока я не повернул обратно. Течение слишком сильное.
Он прошел на корму дрейфующей лодки, наклонился и опустил телескопический трап.
Вот же блин! Он не шутит.
Наша старшая сестра была курицей-наседкой. Она бы в жизни не взяла меня поплавать среди таких волн. Значит, личный рекорд придется пока отложить. До лодки я добрался за несколько гребков — меня подгоняла ярость. Подплывая, я рассчитал момент, когда корма качнется вниз, а затем взобрался по трехступенчатому трапу.
— Я скучал по тебе и рад, что ты дома, но какой же ты засранец! У меня почти получилось…
Я перебрался через узкую купальную платформу, плюхнулся на сиденье, накрытое полотенцем, и поднял трап. Папа страшно бесится, когда мы забываем накрыть выцветшие кожаные сиденья.
Лодку снова накренило. Я стянул подводную маску и капюшон гидрокостюма и бросил их в черную парусиновую сумку у ног Гэвина.
— Ранил, братишка, — саркастически сказал он, коснувшись груди, и ухватился за спинку штурманского сиденья, чтобы не упасть. — Ну что, плывем домой слушать лекцию, к которой папа готовился весь день? Не хотелось бы, чтобы его труды пропали даром, мы же не можем лишить его аудитории.
— Он просто…
Но подходящие слова не шли мне на ум с самого утра. А если точнее, с того самого момента, как брат встал посреди родительского кафе и объявил о своем решении.
— …разочарован тем, что я бросаю колледж, — продолжил за меня Гэвин. — В отличие от Кэролайн, которая смогла доучиться, даже будучи замужем и совмещая с учебой аж две работы.
— Не сравнивай себя с сестрой и дай папе немного времени. Он просто шокирован.
Я стянул гидрокостюм и носки для дайвинга. На мне остались лишь старые плавки Гэвина с гавайским принтом.
— За два года я четыре раза менял специальность, — сказал Гэвин и потянулся за моей бейсболкой с эмблемой хоккейного клуба «Брюинз». — Поверь, не такой уж это для него шок.
Верно подмечено. Все знали, что веселиться Гэвин любит, а вот доводить дела до конца — не очень.
— Может, переночуешь у Кэролайн и Шона, пока мама все не уладит?
Я направился к нему по выцветшему от соли и солнца ковру.
— Чтобы маме пришлось разбираться с тем, что я натворил? Нет уж. Сменим тему. — Гэвин улыбнулся. — А вот ты, едва тебе исполнилось семнадцать, уже спустил все сбережения на новый гидрокостюм. Похоже, ты и впрямь намерен добраться до Аляски вплавь. Думал, я не замечал карту над кроватью?
— Некоторые мечты не меняются.
Три года назад я случайно наткнулся на один документальный фильм, и с тех пор мечта стать пловцом-спасателем в Ситке не оставляла меня. Помощь людям? Есть. Адреналин? Есть. Переезд на другой конец страны из городка, откуда я ни разу не выезжал? Есть.
Я схватил с кормовой банки полотенце, вытер голову и грудь и натянул футболку.
— Спасибо, что отвез меня. Папа занят.
— Если нужно, будем выходить каждый день.
Гэвин пихнул бейсболку мне в грудь, удержав равновесие, даже когда лодка накренилась.
— Спасибо.
Но я знал, что на слово ему лучше не верить. Намерения у брата всегда самые добрые, но вот постоянство к числу его достоинств не относится.
— Может, с этой тренировкой я и впрямь немного перестарался. Зато теперь знаю, над чем работать.
Я надел бейсболку козырьком назад. От легкого ветерка по рукам побежали мурашки. Восемнадцать градусов — довольно тепло для этого времени года, но чертовски холодно, если ты только что вылез из воды.
— Вот за это я тебя и уважаю.
Он повернул ключ зажигания, завел двигатель, но увидел что-то у меня за спиной и оставил двигатель на холостом ходу.
— Это гребная лодка?
— Так далеко от берега? Не может быть.
Я проследил за его взглядом и заметил примерно в сотне метров к западу небольшое судно. Похоже, на лодке был подвесной мотор, а двое гребцов как будто… прятались?
— Что они там делают? — спросил Гэвин. Высокие волны время от времени скрывали лодку, но, когда она появлялась, было видно, что люди в лодке наклоняются и выпрямляются, сидя на банках. — Решили раскачаться на волнах?
Я почувствовал такую тяжесть в животе, словно проглотил камень. Взяв из бардачка бинокль, навел его на лодку вдалеке.
Твою ж! Две темноволосые девчонки примерно моего возраста сидели посреди какой-то посудины. Посудина оказалась четырехметровой лодкой с крошечным мотором, и она явно знавала лучшие времена. Девушки вычерпывали воду голыми руками.
— Они не раскачиваются, а вычерпывают воду.
Ни на одной не было спасательного жилета. Я протянул Гэвину бинокль. Он поднес его к глазам.
— Надо им помочь.
— Твою мать! — сказал Гэвин, бросил бинокль
