— Они забрали его, — услышал я позади себя, как только сделал первый шаг.

Я застыл на месте, уверенный, что голос моего сына мне только почудился. Я приготовился сделать еще один шаг вперед, когда пальцы Реми сжались на моих, останавливая.

Он ведь этого не слышал, не так ли?

Но когда я посмотрел на Реми, его глаза на мгновение встретились с моими, прежде чем он медленно повернул голову к Джио.

Я боялся пошевелиться.

Реми снова сжал мою руку, и я сосредоточился на этом, заставив себя обернуться. Джио сидел в той же позе, все еще раскачиваясь, с разбитым стаканом в руке.

— Я умолял их позволить мне оставить его, — выдавил из себя мой сын. Он стал качать головой. — Для них он ничего не значил… это был просто… это был просто мяч с именем моего отца... с именем на нем.

Я почувствовал, как мой желудок сжался от его слов. О Боже, неужели он... вспоминает?

Джио стал издавать один гортанный вопль за другим, прижимая руки к голове.

— Нет, пожалуйста, пожалуйста, — закричал он.

Я понятия не имел, с кем он говорит и что он пытается отрицать, но мне было все равно. Я видел только, как моего ребенка разрывает изнутри на части. В три больших шага я оказался перед ним и упал на колени. Я схватил его за кулаки как раз в тот момент, когда он начал колотить ими себя по голове. Я обхватил его голову руками, чтобы защитить, и наклонился, чтобы зарыться лицом в его волосы.

— Я держу тебя, Джио, — прошептал я ему в висок. — Папа держит тебя.

Мои слова вызвали новый взрыв ужасных криков. Я услышал отчетливый звук ударившегося об пол стекла, а затем мой сын прижался лицом к моей груди, а его пальцы вцепились в мою рубашку. Я прижал его к себе и полностью опустился на пол. Я испускал тысячи беззвучных криков, успокаивая своего ребенка и снова и снова обещая ему, что все будет хорошо.

И когда он, наконец, замолчал, что произошло через несколько минут или часов, я снова дал своему сыну то же обещание, которое давал с того дня, как его у меня забрали.

Что я верну его домой.

Глава двадцать седьмая

Реми

— Реми, — произнес Ронан с неподдельным удивлением, когда открыл дверь.

Я подумал, что, наверное, довольно сложно удивить кого-то вроде Ронана, но я не мог сказать, что это было то, к чему я стремился, когда импульсивно решил попросить Стэна отвезти меня к хирургу домой.

— Надеюсь, я ничему не помешал, — сказал я. — Стэн просто отвез меня домой, чтобы я мог взять еще кое-что из своих вещей, так как я все еще остаюсь с Лукой... — Я замолчал, осознав, как много информации я передал человеку, которому, вероятно, было наплевать на все это.

— Нет, конечно, нет, Сет и дети в магазине. Они любят делать из мухи слона, каждый год готовя торт к моему дню рождения. Обычно это больше связано с тем, какой темой они могут меня удивить. В прошлом году это были единороги. — Мужчина отступил в сторону и жестом пригласил меня в дом. Я не мог сдержать улыбки при мысли о том, что большому, крутому парню преподнесут торт, покрытый единорогами и радугой.

— Единороги, да? — сказал я.

— Ага. При нем была даже маленькая шапочка с рогом. Специально для меня, — добавил он улыбаясь.

Я бы тоже улыбнулся, если бы огромная немецкая овчарка семьи не выбрала этот момент, чтобы выбежать из-за угла с задней стороны дома. Большое животное остановилось, когда увидело меня, но маленькая собачка, что была рядом с ним, взвизгнула и побежала в моем направлении.

— Белла, — позвал Ронан, и маленькая собачка внезапно остановилась, села на пол и начала вилять хвостом и скулить. Все мои мышцы напряглись, когда Ронан прошел мимо меня и подошел, чтобы взять собачку на руки. Я видел, как он сделал какой-то знак рукой, и затем немецкая овчарка тоже села на пол.

— Давай я просто выведу их на улицу, — начал говорить Ронан.

— Нет! — Запротестовал я, и мой голос прозвучал резко. — Нет, — повторил я, стараясь, чтобы голос звучал более ровно. — Они… они дружелюбные? — Я в значительной степени уже знал ответ на этот вопрос, но мне нужна была причина потянуть время, чтобы набраться смелости и подойти поближе к животным.

— Так и есть, — мягко сказал Ронан.

Поскольку я сомневался, что Лука рассказал ему о моем страхе перед собаками, это означало, что мужчина, вероятно, заметил это, когда я был у него в последний раз. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как мы с Лукой привели Вайолет к нему домой. При воспоминании о Вайолет у меня на глаза наворачивались слезы. Через пару дней она уедет, и, хотя я изо всех сил старался не думать о том, что это значит, любого воспоминания о ней было достаточно, чтобы поставить меня на колени. Я понятия не имел, как мне справиться с тем моментом, когда она навсегда уйдет из моей жизни.

Я сделал несколько шагов к Ронану, который все еще держал маленькую белую собачку.

— Ее зовут Белла? — спросил я. Меховой комочек радостно извивался в руках Ронана.

— Да, это сокращенно от Изабелла. Николь получила возможность дать ей имя, когда мы ее купили, и она была и остается одержимой одним задумчивым вампиром и новой красивой девушкой в городе, которая покорила его сердце.

— Привет, Белла, — сказал я, протягивая руку, чтобы собачка обнюхала мою ладонь. Она тут же лизнула ее и заерзала на руках у хозяина. Я осторожно погладил ее по голове и, когда она не огрызнулась на меня, почесал ее за ушами. — Эм, думаю, ты можешь опустить ее, если хочешь.

Ронан опустил собаку на землю, и, хотя она радостно терлась о мои ноги, она не вскочила и не укусила меня. Я наклонился, чтобы еще раз погладить ее, и был вознагражден еще большим количеством собачьих поцелуев. Мой взгляд переместился на немецкую овчарку, которая спокойно наблюдала за нами из другого конца коридора. Животное забило хвостом, когда я посмотрел на него, но все равно было трудно заставить себя подойти к нему.

— Как его зовут?

— Пуля, — сказал Ронан. — Его имя — заслуга Сета. — Я услышал мягкость в его голосе, когда он произнес имя своего мужа.

Даже с Ронаном рядом, когда я добрался до более крупного животного, я не смог подавить свою