Голос, напоминавший мне, что на самом деле я не встречаюсь с Лукой, потому что все это временно, звучал не так настойчиво, как обычно. Я не был уверен, из-за меня это или из-за Луки. Этот человек почти все утро был рядом со мной, и теперь, когда мы шли по больничным коридорам, он снова держал меня за руку. Со временными парнями так не поступали.

Верно?

Это был еще один из тех вопросов, которые я должен был задать Алексу. Я чуть не рассмеялся, потому что Алекс был таким невинным и милым, и все же он, каким-то образом, был более опытным из нас двоих, когда дело касалось отношений.

Каким бы прекрасным ни было наше утро, я не мог не заметить, что Лука немного растерял свой пыл, когда мы приблизились к больнице. На самом деле я не мог его винить, учитывая тот факт, что я собирался зайти в палату его сына, в то время как ему придется идти в комнату ожидания одному. Я хотел бы что-нибудь сделать, чтобы убедить Джио дать Луке шанс, но я знал, что если буду давить на молодого человека слишком сильно, он снова сломается. В любом случае, мы с ним почти не продвинулись вперед. Несколько слов, сказанных им во время последнего визита, не имели большого значения. Хотелось надеяться, что сегодня он все еще будет в разговорчивом настроении, но я не мог знать наверняка.

Когда мы подошли ближе к палате Джио, Лука слегка сжал мою руку, а затем отпустил ее. По плану он должен был свернуть направо, где находилась комната ожидания, но как раз перед тем, как он это сделал, раздался громкий треск.

Из палаты Джио.

Глава двадцать шестая

Лука

Сцена, представшая передо мной, напоминала тот первый раз, когда я слишком сильно разозлил Джио. Только на этот раз объектом его ярости был не только я.

Когда мы с Реми ворвались в палату, в ней царил полный разгром. Джио лежал на полу в дальнем углу комнаты, рядом с ним было перевернутое инвалидное кресло. Я увидел, что он сжимает в руке что-то похожее на осколок стекла. По его пальцам стекала кровь. Другая его рука была сжата в кулак. Его окружали два санитара и испуганная медсестра.

При виде этого у меня упало сердце, и я сразу же посмотрел на запястья моего сына. К счастью, из вен и артерий не текла кровь. Я не был свидетелем ни одной из его попыток самоубийства, но чувствовал, что сейчас он находится на грани. Я не узнавал в молодом человеке передо мной, своего ребенка. Его обычно бледная кожа покраснела от пота, а на белой рубашке были капли крови. Его лицо превратилось в маску ярости, и он размахивал осколком стекла перед собой. Я был настолько ошеломлен тем, что увидел, что не заметил охранника, который промчался мимо меня. Но когда я увидел, как он вытащил то, что, я знал, было электрошокером, я отреагировал чисто инстинктивно.

Я бросился на мужчину и прижал его к стене.

— Держись подальше от моего ребенка! — прорычал я. Мне было все равно, причиню я боль этому человеку или нет, я был заинтересован только в том, чтобы добраться до своего сына. Один из санитаров попытался остановить меня, но один удар — и он тоже упал. Другой санитар отступил, а медсестра отползла в дальний угол палаты, оставив меня наедине с гневом Джио.

— Ты сделал это! — закричал он на меня.

Я, конечно, не понимал, о чем он говорит и что послужило поводом для этого конкретного эпизода, но я не сводил глаз с кусочка стекла в его руке. Я понятия не имел, откуда он его взял, да мне и было все равно. Один удар по его запястьям или, что еще хуже, по горлу, и я потеряю его навсегда. Я нутром чуял, что на этот раз он добьется успеха, покинув меня.

— Джио, — начал я, но понял свою ошибку, как только это произнес.

— Это не мое имя! Меня зовут Ник! Перестань называть меня так!

— Ник, — позвал Реми, входя в комнату. Я мог бы сказать, что он был так же удивлен поворотом событий, как и я.

— Ты сделал это, — прорычал Джио, поворачиваясь к Реми всем телом. — Ты планировал это вместе с ним! Ты притворился моим другом, чтобы обмануть меня! Вы все пытаетесь обмануть меня!

По тому, как Джио держал осколок, я понял, что он порезал себе руку, потому что на пол капало все больше и больше крови. Но он, казалось, даже не замечал этого. Как бы сильно я ни хотел вырвать у него из рук этот осколок стекла, я был в ужасе от того, что, если начнется борьба, он может причинить себе еще большую боль.

— Ник, — начал Реми. — Клянусь, я не знаю, что...

— Вот! — закричал мой сын и запустил чем-то в Реми. Мой брелок с футбольным мячом отскочил от груди Реми и упал на пол у его ног. Мы оба некоторое время молча смотрели на него. Реми выглядел испуганным.

— Ник, я... - начал он, но тут Джио снова закричал.

— Заткнись! Я просто хочу уйти отсюда! Вы не можете держать меня здесь в таком состоянии! Вы убили Курта. Вы все убили Курта!

Реми осторожно наклонился, чтобы поднять брелок. Я видел, что он плачет.

— Ник...

Джио снова прервал Реми.

— Ты специально оставил это здесь! Вы... — Джио посмотрел на всех нас по очереди, — вы все это спланировали! Вы сделали что-то, что заставило меня думать, что я его помню!

— Нет, — ответил Реми срывающимся голосом. — Это было не специально. Я прикрепил его к брюкам Вайолет. Должно быть, он отвалился вчера, когда мы были здесь. Я не пытался обмануть тебя, Джио… Ник. Клянусь, никто не пытается тебя обмануть.

Видеть Реми таким расстроенным было так же невыносимо, как видеть, как мой сын разваливается на части. Одно дело, когда мой сын ненавидел только меня и винил в том, что