Я не мог поверить, что совершил что-то такое. Например, позволил Луке заставить меня вот так кончить в машине. Или как я зашел к нему в комнату под предлогом того, что хотел вернуть его пиджак, потому что еще не был готов пожелать ему спокойной ночи.

В некоторые из них я не мог поверить, что он это сделал. Например, он боготворил мое тело с того момента, как мы приняли душ, и до того момента, когда я заснул в его объятиях. Он прикасался к каждой частичке меня, к каждому шраму, к каждой отметине. Он делал это не только губами, но и пальцами. Словами он говорил мне, как все во мне прекрасно. Это, конечно, было очень интимно, но к сексу не привело. Он просто исследовал мое тело, как будто я был каким-то драгоценным произведением искусства.

Мне понравилось наше первое свидание, но ночь, проведенная в его постели, останется лучшей ночью в моей жизни.

Решительно.

И наблюдать за тем, как он спит последние пару часов, наверное, было вторым лучшим впечатлением в моей жизни.

Потому что я увидел настоящего Луку, того, кому не нужно постоянно беспокоиться о том, чтобы заботиться о других, или беспокоиться о том, вернется ли к нему когда-нибудь его ребенок, или вести себя как холодный, отстраненный мужчина, каким он должен был быть. На эти несколько часов он был моим.

Только моим.

Я тоже смог его изучить, хотя он все это время спал. Я был уверен, что он захочет трахнуть меня после того, как мы выйдем из душа, и я был готов ему это позволить, но, как и во всем остальном, этот мужчина был полон решимости удивлять меня. С каждым прикосновением, с каждой лаской его губ, с каждым тихо произнесенным словом я влюблялся в него все сильнее и сильнее. У меня не было сомнений в том, что теперь он завладел каждой частичкой моего сердца, и неважно, в каком состоянии я получу его обратно, оно никогда больше не будет моим. Но я отказывался зацикливаться на боли, которая, знал, несомненно, меня постигнет. Прошлой ночью я размышлял о том, как могла бы выглядеть моя жизнь с Лукой, если бы мы могли быть вместе. Я использую эти часы, чтобы поддерживать себя в дальнейшем. Когда придет время, когда я снова останусь один, я буду вспоминать эти моменты, проведенные с ним, и каким-то образом они все еще будут жить во мне, сражаясь рядом со мной, защищая меня.

— Я знаю, что ты буквально состоишь из денег, чувак, но бросать такой красивый пиджак на пол?

Я узнал голос. Это был младший брат Луки, Кон. Лука зашевелился рядом со мной.

— И почему, черт возьми, он пахнет, как... - начал было Кон, но затем его голос оборвался.

Мы с Лукой были укрыты одеялами, поэтому я не был уверен, заметил ли меня Кон. Лука вздохнул рядом со мной, и я увидел, что его глаза открылись. Но когда он посмотрел на меня, они смягчились, а его великолепные губы растянулись в легкой улыбке.

Доброе утро, беззвучно произнес он одними губами, а затем наклонился и нежно поцеловал меня. Я совсем забыл о Коне и сосредоточился только на Луке. Но этот момент не продлился долго, потому что Лука откинул одеяло и приподнялся настолько, чтобы видеть своего брата.

— ММА или нет, Кон, но если ты не уберешься на хуй из этой комнаты, я надеру тебе задницу, — прорычал Лука. Я никогда не видел Кона ни в одном из его профессиональных боев, но поставил бы на Луку.

Я тоже сел и добавил:

— Я подержу его для тебя.

Глаза Кона расширились, когда он уставился на нас обоих. Но потом он ухмыльнулся и сказал:

— Очень похоже на мое первое свидание.

Лука запустил в него подушкой, которую Кон с легкостью поймал и отбросил назад. Он посмотрел на меня и спросил:

— Любишь овсянку, Реми? Потому что могу гарантировать, что моя овсянка вкуснее, чем у Луки.

Я понятия не имел, о чем говорил этот человек, но Лука явно понял, потому что вылез из кровати и направился к своему брату. Лука был полностью обнажен, но, казалось, не замечал этого или ему было все равно. У меня, конечно, не было никаких проблем с шоу, когда Лука грубо схватил своего брата и вытолкнул его за дверь.

— Спроси его, что он любит с овсянкой! — Крикнул Кон через дверь.

— Меня! — Крикнул Лука в ответ. — Он любит, когда я добавлен его в овсянку!

Когда он вернулся к кровати, я чуть язык не проглотил при виде его возбужденного члена.

— Сующий свой нос в чужие дела засранец, — прорычал Лука, подбирая с пола свой пиджак.

Когда он поднял на меня взгляд, то замер. Вероятно, потому, что он понимал, что я полностью очарован его видом. Слава богу, он даже не попытался прикрыться.

— Нравится то, что видишь? — Спросил Лука глубоким и раскатистым голосом. Он придвинулся ближе к моей стороне кровати.

Я, наконец, заставил себя поднять глаза и увидел в его глазах веселье. Это был еще один прекрасный момент. Мысль о том, что я могу просыпаться вот так каждое утро рядом с ним, могу шутить с ним, могу прикасаться к нему, когда и как захочу.…

Я сказал себе, что просто обрекаю себя на разбитое сердце, когда думаю о таких вещах, поэтому сосредоточился на моменте.

— На самом деле, мне просто интересно, что такое овсянка, — солгал я. Мне удалось сохранить серьезное выражение лица, не сводя с него глаз.

— Все, что тебе нужно знать об овсянке, — сказал Лука, бросая пиджак обратно на пол, — это то, что ты будешь есть только мою.

Он без колебаний забрался на меня и накрыл мой рот своим. Одеяло все еще было между нами, но я раздвинул ноги, насколько мог, чтобы он мог поместиться между ними. Я обхватил его руками, и он крепко поцеловал меня. Наверное, мне следовало беспокоиться о таких вещах, как запах изо рта по утрам, но это не имело значения. К тому времени, как Лука оторвался от моих губ, я был готов отбросить одеяло, разделявшее нас. Я был так уверен, что не готов к сексу с этим мужчиной, но каждый раз, когда он прикасался ко мне, я словно мгновенно забывал, кто я и кем был раньше.