Только для Реми.

Я протянул свободную руку и обхватил Реми за шею. Я наклонил его голову так, что наши лица оказались на одном уровне, а затем стал поглаживать его чуть сильнее. Реми ахнул и начал толкаться членом в мой кулак.

— Вот так, детка, — сказал я. — Трахни меня своим великолепным членом.

Когда Реми открыл глаза и уставился на меня, они сияли. В этот момент я точно знал, о чем он думает. Ему было интересно, каково это — погрузиться глубоко в меня. Мне тоже было интересно. Это было не то, что я когда-либо делал с другим мужчиной, но мысль о том, что мы с Реми вот так соединимся, звучала как воплощение рая.

Я позволил Реми несколько раз трахнуть мою руку, а затем взял инициативу на себя. Я изменил способ хвата и стал большим пальцем ласкать чувствительные места на его стволе и головке. Его естественной смазки хватало, и через несколько минут мой кулак легко скользил по его длине. Реми захныкал, пытаясь проникнуть в мой кулак. Он прижался своим лбом к моему и шептал мое имя снова и снова. Я знал, это означает, что его оргазм не за горами. Я притянул его губы к своим и поцеловал, усиливая нажим. Его руки легли мне на плечи, затем на шею. Он поцеловал меня в ответ и прижался ко мне всем телом, так что моя рука оказалась зажатой между нами. Его бедро прижало мой член, и я почувствовал, как по спине пробежали мурашки удовольствия.

После этого я потерял дар речи. Я сомневался, что Реми вообще осознавал это, но он доставлял мне удовольствие многими способами, помимо очевидного — трения моего члена, в котором он нуждался. У меня никогда не было такого отзывчивого любовника, как он, такого открытого. По мере того, как Реми все больше и больше отчаивался в своем освобождении, я увеличивал темп и давление. Его пальцы впивались в кожу моих плеч. Я был взволнован перспективой того, что утром у меня там могут остаться синяки. Реми отчаянно закричал, показывая, насколько он близок. Я притянул его губы к своим и крепко поцеловал. Он целовал меня в ответ так долго, как только мог, но когда оргазм настиг его, он закричал мне в рот. Я упивался звуками его наслаждения, когда его сперма вырвалась из члена и ударила мне в живот. Липкая, горячая жидкость просочилась сквозь мою рубашку и увлажнила кожу, а затем заскользила по руке, пока я продолжал гладить Реми.

Его тело дергалось и билось о мое, и его крики облегчения вырвались из горла, вызвав мой собственный оргазм. Я обхватил его рукой и прижал к себе, когда мой член перестал сопротивляться. Я оторвался от рта Реми и уткнулся в его плечо, когда жестокая кульминация захлестнула меня бурными волнами ощущений. У меня хватило здравого смысла ослабить хватку на члене Реми, но я все еще чувствовал жар его плоти, когда его сперма стекала по моим пальцам.

Я понятия не имел, как надолго мы застыли так, наслаждаясь друг другом, но когда Реми прижался ко мне и прошептал мое имя, я осознал это настолько, что ослабил хватку на его члене, чтобы обхватить его другой рукой.

Я вытер мокрую руку о внутреннюю сторону пиджака, прежде чем дотянуться до кнопки, которая позволила бы мне связаться с водителем.

— Отвезите нас домой, — все, что я сказал, прежде чем снова выключить звук. Я пожалел, что у меня нет с собой одеяла, чтобы укрыть Реми, но лучшее, что я мог сделать, это включить обогрев заднего сиденья машины. Какое-то время он ничего не говорил, но, судя по тому, как он прижался ко мне, меня это вполне устраивало. Да, он, вероятно, будет думать о том, что мы сделали, но, по крайней мере, у него был момент полного удовлетворения.

Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Реми стал приходить в себя после небольшого оцепенения, в которое впал. Я приготовился к тому, что он взбесится, но он удивил меня, когда погладил меня по щеке пальцами одной руки и запечатлел поцелуй на другой щеке.

— Спасибо, — все, что он сказал, а потом его руки обвились вокруг моей шеи, и он просто держал меня так.

Когда мы подъехали к дому, я услышал, как открылись и закрылись водительская и пассажирская двери, но я был рад, что у моих людей хватило ума не беспокоить нас с Реми. Реми задремал, так что мне пришлось слегка встряхнуть его, чтобы разбудить. Он ухмыльнулся, как чеширский кот, и прижался ко мне. Затем он прикрыл глаза рукой. Улыбка все еще была на его лице.

— Боже мой, я больше не смогу смотреть в глаза Стэну или Терренсу.

— Я тоже, — признался я. — Чувствую, что в ближайшем будущем им повысят зарплату.

— Неужели ты никогда... — Начал было Реми, но тут же захлопнул рот. Румянец на его щеках был восхитителен. Он выглядел таким счастливым и удовлетворенным, что я не смог удержаться, наклонился и нежно поцеловал его.

— Неужели я никогда что? Не развлекался на заднем сиденье? — спросил я.

Он кивнул. Мне понравилось, каким застенчивым он стал, учитывая, что прошло не более пятнадцати минут с тех пор, как он скакал на мне, как на своем любимом скакуне.

— Я никогда не смешивал приятное с полезным. А даже если бы и смешивал, то не... — Я спохватился, когда понял, в чем собирался признаться. — У меня ни с кем не было отношений с тех пор, как я потерял сына, — тихо сказал я.

Реми не сводил с меня глаз, поглаживая мое лицо.

— Я никогда… знаешь, — сказал он, глядя вниз, между нами. Его вялый член покоился между нами и все еще был покрыт его соками. Если раньше у него были розовые щеки, то теперь они были ярко-красными. — Я имею в виду, иногда я так делал, пользуясь своей рукой, — начал он говорить, затем закрыл глаза рукой и сказал: — О Боже, убейте меня. — Тот факт, что мы говорили, даже шутили, о том, что я был первым парнем, который заставил его кончить, был нереальным.

Я посмеялся над его смущением, а затем указал на себя и напомнил