– Рада за него.

Лиам смог достичь всего, чего желал, – пентхаус, музыка, признание. Маттео возвращает мне грустную улыбку, а потом разговор заходит о моей жизни, после – о его. Под смеющимся взглядом съедаю почти все, что он заказал, а потом он протягивает мне телефон, чтобы показать фото прелестной светловолосой малышки с золотистыми глазами. Но мое внимание приковывает не она, а женщина рядом с ней.

– Это моя дочка Сатин. Ей пять. Неделю она живет со мной, неделю – с мамой.

– Она чудесная. А женщина с темными волосами – это ее мама?

– Чего? Моя принцесса что, похожа на это чудище? Это моя сестра Андреа.

– Лиам спит с твоей сестрой?

Поперхнувшись пивом, он несколько раз ударяет себя кулаком в грудь, чтобы не задохнуться.

– Ему дороги его яйца, поэтому он ее и пальцем не тронет.

– Ты так в этом уверен?

– На сто процентов.

Вот сволочь. Я скормлю ему дерьмо Хендрикса за то, что он заставил меня думать, будто они вместе. И ради чего? Ранить меня? Показать, что его сердце больше мне не принадлежит? Худшее в этом то, что у него получилось. Я чуть не умерла от ревности, представляя этих двоих вместе.

Веселье в зале возвращает меня к прерванному разговору. Маттео рассказывает о последних увлечениях дочери, и становится понятно, почему он зовет меня именами диснеевских принцесс. Трудно сказать, почему мне так комфортно в его присутствии. Может, потому, что он ужасно забавный. У меня от смеха уже щеки болят. Он напоминает Лиама, прежнего Лиама. Неслучайно эти двое стали не разлей вода.

– Ты классная, Эльза. Ты мне нравишься, – бросает он. – Теперь многое стало понятно.

Эти слова задевают что-то внутри. Мне хочется спросить, что он имеет в виду, но в планы вмешивается звонок. Маттео извиняется и отходит, чтобы ответить. Через несколько минут он кладет трубку и заявляет:

– Нам пора, блонди. Я тебя подброшу.

– Нет, спасибо, я пройдусь, – вежливо отказываюсь я. – Я живу неподалеку.

– Лиам мне колени выбьет, если узнает, что я отправил тебя домой одну.

Я хихикаю, чтобы скрыть эффект этих слов. Меня не возбуждает зрелище, как он жестоко кого-то избивает, но то, что даже после всех этих лет он думает о моей безопасности, очень трогательно. Серфер расплачивается за ужин, и я сажусь в роскошный черный «Форд Мустанг». Под приятную музыку мы уже через пять минут оказываемся у моего дома.

– Дай мне свой телефон, – приказывает он, припарковавшись.

– Зачем? – осторожно спрашиваю я.

Он просто протягивает ладонь, дожидаясь, когда я наконец положу на нее смартфон. Закатив глаза, я подчиняюсь. Он набирает номер и добавляет:

– Потому что мы теперь кореша.

Он набирает себе, чтобы сохранить мой номер, и я спрашиваю:

– Почему ты так хорошо ко мне относишься? Лиам же наверняка рассказывал тебе свою версию нашей истории.

Он пожимает плечами.

– Рапунцель, я хорошо считываю энергетику людей. Я провел с тобой два часа, и теперь мне ясно, что не все так очевидно. Мне просто кажется, что из-за боли, которая обрушилась на Лиама в тот роковой день, он мог забыть, какая ты на самом деле.

Сглатываю подступивший к горлу комок.

– Я советовал ему с тобой поговорить, – добавляет он. – Видимо, он этого не сделал.

– Нет.

– Хочешь поговорить об этом со мной? Я умею слушать.

Тихо посмеиваюсь.

– Нет.

– Может, однажды. А теперь вали, меня ждут.

– Твоя дочь…

– Меня бы упекли в тюрягу, если бы я занялся со своей дочерью тем, чем собираюсь заняться сегодня.

На его лице расплывается шакалья ухмылка. Я выхожу из машины, но, не услышав рева мотора, оборачиваюсь и громко спрашиваю, чтобы он услышал меня через стекло:

– Чего ждешь?

– Чтобы твоя упрямая задница скрылась за входной дверью, конечно.

Снова закатываю глаза. Закрыв за собой подъездную дверь, слышу, как его машина уезжает. В квартире мои лучшие друзья валяются на диване и смотрят кино, видимо уже помирившись. Целую обоих в лоб, поднимаюсь к себе и сразу отправляюсь в душ. Мозг кипит после разговоров с Маттео и папой. И того звонка…

Переодевшись, заползаю под одеяло, когда на экране телефона всплывает сообщение от Лиама. Осторожно открываю его и одним глазком заглядываю в содержимое. Но никакой моральной подготовки не хватает, когда я вижу фотографию во вложении. Гневом ли меня накрывает или волной ностальгии – не распознать.

Мы. Тем вечером. Два глупых подростка. Влюбленных. Робких. Ну и козел. Несмотря на все мои попытки похоронить эти воспоминания где-то глубоко внутри, в памяти оживают моменты, как мы смеялись, как пахло чем-то жареным и жирным, как я боялась аттракционов, как он держал меня за руку. Тем вечером я собиралась признаться ему в любви, но после одной-единственной фразы мою храбрость унесло ветром, который тем вечером обдувал нашу кожу. Стало ясно, что дружба для него важнее.

Я так спешу ему ответить, что пальцем едва не протыкаю экран.

Я

Это автоматический ответ. Абонент, с которым вы пытаетесь связаться, не желает больше ни общаться с вами, ни получать от вас сообщения. Соберите всю свою наглость и засуньте ее себе в задницу, чтобы ощутить, сколько в вас дерьма. Это не должно доставить вам больших неудобств. Удалите этот номер. И отправляйтесь на поиски яиц, которые вы где-то обронили.

И минуты не проходит, как на экране всплывает его имя. Сначала жду, когда звонок уйдет на автоответчик. А потом просто сбрасываю. Дважды.

Козел

Ответь.

Я

А то что?

Козел

Сбрось звонок еще раз – и узнаешь.

Я

Меня не интересует то, что ты хочешь мне сказать, но я с удовольствием посмотрю, как ты унижаешься. Продолжай.

Козел

Крошка Луна, я тебе гарантирую, что это ты будешь стоять на коленях передо мной.

Ну конечно, у всего, что он говорит, просто обязан быть сексуальный подтекст.

Я

Короткая же у тебя память:)

После этого он перезванивает, и я с пересохшим горлом беру трубку.

– Я хочу, чтобы ты вернулась на работу.

Вместо ожидаемого облегчения чувствую, как во мне поднимается глухая ярость.

– А что, твоя крестная вдруг разрешила меня оставить? – язвительно спрашиваю я. – Какой послушный маменькин сынок. Молодец, так держать.

Закатываю глаза, хоть он этого и не видит, но все равно злюсь на него за то, что он так спокойно