Часто они вообще не говорили ни слова, просто свистели в свисток, будто давая старт гонке. Иногда они не утруждали себя даже этим.

В тот вечер молодая сотрудница полиции постукивала людей по плечу и молча показывала пальцем, что нужно встать. Двое ее коллег стояли неподалеку, перед магазином известного дизайнера, и смотрели на телефоне музыкальный клип, ремикс старой песни восьмидесятых в исполнении Раффаэллы Карры.

На верхнем ярусе группа из дюжины азиатских туристов пыталась уместиться в кадр для общей фотографии. Мужчина с хвостиком на затылке играл на гитаре «Imagine» Джона Леннона. Звучало плохо – не потому, что у исполнителя не было слуха или голоса, а потому, что песня не вписывалась в атмосферу Рима.

На балконе соседнего отеля сидел мужчина средних лет в белом банном халате. Он собирал что-то на столе: то ли пластиковую игрушку, то ли какое-то электронное устройство вроде будильника. Вещица выглядела так, будто по ней стукнули молотком, как в мультфильмах. На столе стоял бокал белого вина или просекко, стекло словно покрывала испарина. Балконная дверь в его номер была распахнута настежь, и любой, кто стоял на лестнице или проходил мимо, мог видеть, что происходит внутри. На стене висел большой телевизор, работавший слишком громко, вероятно, чтобы мужчина мог слышать его с балкона. Изнутри доносился голос женщины:

– Гарри, почему эту лестницу называют Испанской?

Гарри сделал вид, что не слышит; его внимание и неуклюжие пальцы сосредоточились на гаджете. Затем он ответил рассеянно:

– Не знаю, Милдред. Наверное, потому, что ее построили в Испании.

Люди продолжали подниматься и спускаться по лестнице непрерывным потоком. Пары целовались, заскучавшие дети умоляли родителей уйти, потому что тут было нечем заняться, кроме хождения вверх и вниз…

Богатая на вид семья из шести человек – все в белом, словно участники Уимблдона, – вышла из соседнего отеля класса люкс и поднялась на верхний ярус. Загорелые мужчины прогуливались, небрежно накинув на плечи хлопковые свитера. Женщины в шелковых струящихся платьях балансировали в блестящих босоножках на тонких, как зубочистки, каблуках. Их макияж начал таять от зноя. Как обычно по вечерам, такси было трудно найти, из-за чего многие опаздывали на ужин в рестораны. Они держали бумажные конические стаканчики с ледяной водой, которые выдавали в отеле, чтобы гости могли освежиться, пока ждут такси. Теперь опустевшие стаканчики им только мешали. Люди не знали, куда их девать. Они стояли как вкопанные, не понимая, чем себя занять, и, казалось, думали об одном: «Лучше бы мы остались дома».

Женщина снова закричала на Гарри, приказывая ему вернуться в номер, но он был полон решимости починить чертов будильник. Тогда женщина подошла к дверям. На ней тоже был белый банный халат, а в волосах – розовые, как фламинго, бигуди.

– Гарри, я хочу заказать еду в номер. Лучше взять органическую курицу или обычную? – продолжала она, не понижая голоса.

Это был типичный римский вечер: люди часами оставались на улице, не зная, куда податься, и не желая возвращаться в свои маленькие, душные, неоправданно дорогие гостиничные номера.

Мужчина в бейсболке с надписью Nostromo – так назывался космический корабль из фильма «Чужой» – и с винтажной кожаной сумкой на плече сбежал по ступенькам, минуя отца, который кружился на месте с малышом на плечах.

Внизу у фонтана тоже толпились люди. Девочки подросткового возраста в укороченных топах, с телефонами в руках бесконечно позировали, надувая губы, как рыбы, дышащие под водой.

Пара с детской коляской ела пиццу, томатный соус с одного из кусков капал на одеяльце малыша.

Двое глупых подростков, один – в черной футболке с портретом Пабло Эскобара, нарочно сели на ступеньках, чтобы привлечь внимание полицейского.

Женщина в черном комбинезоне без рукавов с атласными лацканами и в балетках из кожи наппа цвета розового золота с блестками быстро прошла мимо них вверх по лестнице и на середине едва не столкнулась с пожилой парой, изучавшей бумажную карту Рима.

Жена Гарри ахнула и опустила телефон. С ее головы упали бигуди. Прочитав бегущую строку на экране телевизора, она не смогла скрыть бурного удивления.

– О боже, Гарри, ты должен это увидеть! – воскликнула она во весь голос и прибавила громкость, чтобы весь мир мог услышать сенсацию.

После знакомой заставки, возвещавшей экстренную новость, раздался четкий баритон диктора:

– Срочное сообщение: кандидат в президенты от Демократической партии, Себастьян Сото, только что объявил, что он…

Но конца фразы никто не услышал, потому что Гарри наконец поднялся и вернулся в свой номер, захлопнув балконную дверь и оставив на столике сломанный будильник.

Post scriptum

В последний день третьего триместра своего выпускного года Чарли кивнул, поблагодарил собеседника по мобильному телефону и снова продиктовал адрес колледжа. Он заказывал мини-кеб до аэропорта Хитроу для себя и своей девушки.

У них было пять чемоданов на двоих, но только один из них – черный жесткий чемодан на колесиках для телескопа, который Попплстон подарил ему на день рождения, – принадлежал Чарли. Назвать его компактным или портативным язык не поворачивался. С помощью этого прибора можно было сканировать ночное небо, анализировать расположение звезд, делать снимки Луны и планет и, вероятно, даже увидеть слезы самого Господа.

Чарли сбежал по лестнице колледжа Магдалины – вопреки написанию его название издавна произносится как Модлин. На нем была флисовая куртка с черно-белым гербом колледжа, а за спиной – рюкзак с изображением Чеширского кота и его знаменитой фразой: «Мы все здесь не в своем уме».

Его девушка пошла попрощаться с одним из саженцев в Ботаническом саду, старейшем саду Великобритании.

Там росло любимое дерево Толкина – Pinus nigra, или черная сосна, – которое, по мнению некоторых, своими изогнутыми ветвями напоминало энтов из романа «Властелин Колец». Когда в 2014 году дерево срубили, ему было двести пятнадцать лет. С него собрали семена, и в июне 2021 года принц Уэльский – ныне король Карл III – посадил новое дерево, выращенное из этих семян.

Перед тем как сдавать промежуточные и выпускные экзамены, положенные бакалаврам, девушка Чарли приходила в Ботанический сад и терла иголки саженца – на удачу. Она не могла уехать из Оксфорда, не попрощавшись с деревцем.

•

Когда они вернулись в колледж, высокий рыжеволосый парень окликнул Чарли с дальнего конца внутреннего двора:

– Эй, Астроном, проверь свой