Ана Майя
Шаги между нами
Ana Maya
THE STEPS BETWEEN US
Copyright
. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025
* * *
Плейлист для атмосферы
«Beggin’» – Frankie Valli & The Four Seasons
«Tu Vuò Fà L’americano» – Renato Carosone
«Marina» – Rocco Granata
«Bring It On Home to Me» – Sam Cooke
«I Say a Little Prayer» – Aretha Franklin
«Suspicious Minds» – Elvis Presley
«It’s a Shame» – The Spinners
«Oye Como Va» – Santana
«I Love to Love» – Tina Charles
«Ain’t No Sunshine» – Bill Withers
«Midnight Train to Georgia» – Gladys Knight & the Pips
«When Will I See You Again» – The Three Degrees
«Don’t Leave Me This Way» – Thelma Houston
«Love Really Hurts Without You» – Billy Ocean
«How Deep Is Your Love» – Bee Gees
«Copacabana (At the Copa)» – Barry Manilow
«Wuthering Heights» – Kate Bush
«Heart of Glass» – Blondie
«No More Tears (Enough Is Enough)» – Barbra Streisand & Donna Summer
«Save a Prayer» – Duran Duran
«Islands in the Stream» – Dolly Parton & Kenny Rogers
«Total Eclipse of the Heart» – Bonnie Tyler
«California Dreamin’» – The Beach Boys
«Kiss» – Prince
«The Edge of Heaven» – Wham!
«Smooth Criminal» – Michael Jackson
«No Ordinary Love» – Sade
«Black Eyed Boy» – Texas
«La Camisa Negra» – Juanes
«Lovers In a Past Life» (Acoustic) – Calvin Harris & Rag’n’Bone Man
«Beggin’» – Måneskin
A JPBP. Nuestras vidas no podrían ser más diferentes ni estar más alejadas, y sin embargo pienso en ti cada instante de cada día, y me pregunto cuántos pasos hay entre nosotros.
Посвящается ХПБП. Наши жизни не могли бы быть более разными и далекими друг от друга, и все-таки я ежеминутно думаю о тебе и задаюсь вопросом: сколько же шагов нас разделяет?
Прошлое. Часть 1
У денег есть одна особенность: они имеют вес. Если пятьдесят тысяч стодолларовыми купюрами тянут на полкило, значит полмиллиона добавят к багажу около пяти килограммов. Я помедлила, чтобы прикинуть, сколько еще пачек могу положить в чемодан.
С экрана донесся голос Кэтрин Хепбёрн: «Мне начинает казаться, что со мной определенно что-то не так». Я чувствовала то же самое – с той лишь разницей, что мои ощущения не были ни заблуждением, ни преувеличением.
В последний июньский день 2005 года по телевизору шел фильм «Дверь на сцену», комедийная драма тридцатых годов о независимых и остроумных женщинах. Слушать их диалоги я могла бесконечно. Мне даже не нужно было смотреть на экран: каждое движение персонажей я знала наизусть. Полупрозрачные шелковые занавески аметистового цвета колыхались от ветра, врывавшегося через открытые французские окна. Воздух снаружи был свежим, пропитанным запахом зелени и ароматом ландышей.
Моя комната находилась на верхнем этаже. Дом стоял на острове посреди реки в одной из стран Юго-Восточной Европы, которая за последний век столько раз меняла границы и название, что в итоге ее имя утратило всякий смысл. Точно так же, как ее жители потеряли свою национальную идентичность. Точно так же, как уровень безумия во всем мире повысился на октаву.
Через два часа ожидался очередной полицейский рейд, и к его началу чемодан с деньгами должен был исчезнуть. Информацией поделился один из наших осведомителей, работающий в полиции.
Даже у большого загородного дома, подобия современной крепости с вооруженной охраной и камерами наблюдения, есть дверь, которая открывается при определенных обстоятельствах. Наш дом и был такой крепостью, скрытой за бесконечной зеленой стеной из ив и болотных кипарисов, растущих вдоль берега.
Дом и остров окрестили Саличе – «ива» по-итальянски. Эксперт по флоре, который обследовал почву и растительность перед покупкой земли, называл деревья по-латыни – Salice nero и Salice bianco, – так имя и прижилось. Еще остров прозвали Призрачным, потому что зимой, когда над водой поднимался густой туман, с речных берегов его было не разглядеть.
Балисто первым почувствовал их приближение. Его заостренные уши уловили шум за несколько минут до того, как открылись тяжелые стальные ворота.
Сначала послышался гул, затем появилась техника: легковые автомобили, фургоны, сирены, мегафоны, даже вертолет. Его огромные лопасти поднимали в воздух пыль и гравий вместе с травой. Вскоре из машин высыпали люди в форме. Они двигались слаженно, словно танцоры мюзикла на сцене театра в Вест-Энде. Со временем мы научились различать их по цвету экипировки: тускло-синий – у обычных подразделений, темно-серый – у спецназа, черный – у тайной полиции, а люди в безупречно-белых мундирах с медалями на груди, самые медлительные болваны, чаще всего приезжали последними в роскошных лимузинах. Мы также освоили искусство не обращать внимания на показательные выступления правоохранителей – участников одной и той же марионеточной постановки.
Я могла бы оставаться в доме или даже ходить за ними следом, ведь обыск был лишен всякого смысла. Они лишь топали грязными ботинками по нашим паркетным полам, трогали и открывали все, у чего имелась ручка, совали нос в выдвижные ящики, шкафы, гардеробы… щупали, рылись, делали вид, что ищут, а на деле просто раскидывали наши вещи. Их цель состояла в том, чтобы показать, кто стоит за этой фиктивной операцией, оставив свой фирменный след – хаос и беспорядок.
В просторном холле наш адвокат рассматривал ордер на обыск, который уже видел накануне, старательно изображая удивление и выдвигая формальные возражения от имени клиента. Его голос разносился по всем уголкам огромного дома. Еще одна марионетка, но хотя бы у нас на зарплате. Вся обслуга пребывала в состоянии полной готовности. Не потому, что нам грозила опасность, а потому, что произойти могло все что угодно.
Я стояла на верху лестницы, наблюдая за суматохой внизу. Если бы кто-нибудь поднял
