Первая мысль – Влад хочет отцепить меня от себя, но ничего подобного не происходит. Он всего лишь сжимает пальцы на моем плече, и мы продолжаем стоять так какое-то время, при этом оба пребываем в замешательстве.

Не могу определить, сколько секунд мы пребываем в таком положении, но я первая решаю отстраниться, чтобы поднять взгляд к лицу брата.

Он все такой же мрачный, безэмоциональный, равнодушный, но я расплываюсь в улыбке и произношу со всей искренностью то, что рвется из глубины моей души:

– Я желаю тебе встретить женщину, которая сумеет растопить тебя, чтобы ты наконец показал всем нам себя настоящего, – удивляясь сама своим словам, продолжаю смотреть брату в глаза, считывая в них начавшийся мыслительный процесс.

Ему требуются всего несколько секунд, чтобы осмыслить мои слова и действия, а потом Влад переводит острый взгляд на Дениса, который, словно почуяв неладное, начал активно созывать всех к праздничному столу.

Под голос Дена я возвращаюсь к Диме, и мы все отправляемся в столовую.

– И месяца не прошло, а ты уже сдала Дениса, – шепотом возле уха отмечает Титов, вынуждая меня цокнуть.

– Ну, блин, простите. Не умею я долго держать секреты в тайне, да и не хочу ничего больше ни от кого скрывать. Пусть Влад знает, что мне известно о его поступках, – защищаюсь я, а Дима начинает посмеиваться.

– Да я без упрека сказал, скорее, с удивлением. Я был уверен, что ты выдашь себя всего через несколько дней.

Поднимаю укоризненный взгляд на него и неодобрительно качаю головой.

– Никакой веры в свою жену.

– Дети мои, хватит перешептываться, а лучше садитесь за стол, – подойдя к нам, с наигранным недовольством требует Ден. – И если вы будете баловаться во время ужина, я рассажу вас по разным местам, ясно?

– Ясно, папочка, – закатив глаза, усмехаюсь я.

– Смотрите мне. Я буду следить за вами. Не хочу, чтобы кто-то мешал Владу слушать его «любимые» тосты от нас всех.

О да-а-а! Тосты и длинные разговоры о нем Влад «любит» еще больше, чем обнимашки, поэтому я призываю Диму вести себя нормально, чтобы в полной мере насладиться перекошенной моськой Влада, пока кто-то из нас будет говорить про него.

Праздничный ужин проходит максимально весело и непринужденно. Мы много смеемся, шутим над Владом, вспоминаем, что происходило за минувший год. И, разумеется, Денис не забывает затронуть самое знаменательное событие года. И нет, это вовсе не грядущий развал Совета, который теперь, без Дьякова, Рябцева и Беляева в Десятке, стопроцентно пройдет без военных действий. Ден решает затронуть другое событие, о котором я предпочла бы забыть навсегда.

– Я знаю, что по нашим устоявшимся правилам сегодня можно говорить тосты только Владу, но я все-таки хочу нарушить наш обычай для того, чтобы один тост посвятить другому члену семьи, – брат с широкой улыбкой смотрит на меня, все собравшиеся его поддерживают, а я мгновенно врубаю режим недовольного Влада.

В этой семье не только диктатор не любит, когда говорят о нем, но и я тоже.

– Я хочу выпить за нашу смекалистую, хитрую засранку, которая не перестает нас всех удивлять. А еще хочу, чтобы ты знала, Каролина, что никто из нас никогда не был согласен с теми словами, которые много лет назад выдал жалкий журналист, и недавние события лишь подтвердили, что все это чушь собачья, – улыбка Дена чуть убавляется, а голос становится серьезнее и проникновеннее. – Ты не Божья кара нашей семьи. Ты наш бурный огонек, торнадо из безумных идей и наша спасительница.

– Боже, прошу, замолчи, – вполголоса скулю я, желая сместить внимание всех со своей персоны, но брат, к сожалению, продолжает:

– Если бы не ты, то, вероятнее всего, Влад и Дима сегодня с нами не сидели бы, а у нашей семьи настали бы настолько темные, опасные времена, каких не было никогда. Но они оба здесь. Живые и здоровые. Наша семья в безопасности, а все враги находятся под стражей и совсем скоро получат по заслугам. И все благодаря тебе, Кара. Так что… Спасибо засранка. Пью за тебя до дна.

– За Кару! – поддерживает Лиза, глядя на меня с любовью и теплом, и все за считаные секунды опустошают свои бокалы, включая Влада.

И пусть внешне я молчу и покрываюсь краской, ведь не привыкла получать такие теплые слова на семейных вечерах, в душе я таю от радости и удивления. Для меня в новинку видеть в глазах родственников такую признательность и чувство гордости за себя – это до жути приятно и в то же время непривычно. Начинаю еще сильнее ощущать себя не в своей тарелке, и Дима чувствует это, сжимая мою руку под столом.

– Все завершилось, Роли, все прошло. Ден замолчал, комплименты закончились, ты в безопасности, – натуральным образом издевается он.

Другая бы, возможно, надулась, а я издаю смешок и расслабляюсь. Его насмешливый голос вмиг рассеивает охватившую меня неловкость.

– Слава богу. Я думала, это никогда не кончится.

– Ты поразительная чудачка, – с улыбкой отмечает Дима и целует меня в висок.

– Ты тоже не совсем адекватный, но что поделать? Мне придется смириться с твоими изъянами, а тебе – с моими, – сократив расстояние между нашими губами до сантиметра, шепчу я.

– Наверное, ты хотела сказать «с твоими тараканами», – подается вперед и легонько кусает мою нижнюю губу.

– Тогда уж лучше сказать «с целым террариумом», – шепчу более хрипло, ощущая, как низ живота стремительно заливает теплом. И вот-вот планирую впиться в губы мужа, но громкий хлопок меня останавливает.

– Я кому сказал не баловаться?! – ворчит Ден, продолжая разыгрывать роль строгого родителя, и я шумно выдыхаю, бросая на брата насмешливый взгляд.

– Если тебе так захотелось поиграть в папочку, может, просто пора завести жену и детей?

– Нет уж, спасибо, – морщится Ден. – Весь этот гемор мне пока еще рано заводить, в отличие от вас.

– У нас есть собака.

– Это не ребенок.

– Для меня ребенок.

– Окей, ладно. Спорить не буду. Только спрошу, когда вы там наконец дадите мне своего пушистого Волка? Я, между прочим, все еще жду.

– И будешь ждать до старости. Я уже сказала, что не дам тебе свою собаку. Ты его совратишь.

– Я? Совращу? – изумляется Ден. – Да я уверен, что, живя с вами, двумя похотливыми кроликами, бедный пес такого дома