Боли нет – мягкий ковер смягчил падение, но непонимание поступка Роли зашкаливает. Однако я не успеваю ни спросить, ни возмутиться. Только открываю рот, как Каролина уже седлает мои бедра и высекает приказным тоном:

– Сними майку, Дима.

Но и этого я не успеваю сделать. Она сама цепляет край моей майки и стремительно тянет вверх, помогая мне от нее избавиться. А затем зависает, досконально рассматривая мой исхудавший торс. Скользит снизу-вверх, задерживает внимание на незаживших синяках на животе и ребрах, но всего на несколько секунд. Куда больше ее интересует продольный шрам, рассекающий всю правую сторону моей груди.

Ее шрам, оставленный после нашей незабываемой брачной ночи. Каролина нежно касается побелевшей линии и проводит по ней подушечкой пальца от одного конца до другого, завороженно глядя на след со слезами на глазах.

– Мой, – тихо выдыхает она с облегчением. – Точно мой Дима.

Всего два слова с новой силой топят меня в горечи и небывалой злости, потому что снова без объяснений понял, почему Каролине было столь важно увидеть меня топлес. Но я не собираюсь сейчас поддаваться гневу и ненависти. Довольно. В наших отношениях этого дерьма и так было предостаточно.

Резко приподнимаюсь и заваливаю Каролину на спину, нависая над ней сверху. Секундное столкновение взглядов, и я вытесняю все плохие мысли из своей и рыжей головы новым сумасшедшим поцелуем. Целую так, чтобы не смогла ни о чем больше думать. Чтобы стать центром ее вселенной. Чтобы вытравить из нее все страхи, сомнения, горькие воспоминания и вкус другого мужчины. И, кажется, Каролина задается похожей целью, когда с одержимостью обхватывает меня и ногами, и руками. Вонзается ногтями в спину, а пятками давит на ягодицы, безмолвно требуя больше не медлить.

Меня дважды просить не надо. Я слушаюсь и повинуюсь. Вхожу в нее резко, до самого основания, оказываясь в горячем тесном раю, и перед глазами все темнеет, по телу проносится разряд тока. Это слишком сильно. Слишком желанно после того, как уже прощался с жизнью.

«После того, как побываешь на грани смерти, мир кажется в разы ярче, громче и красивее, не так ли?»

Да, блять! Так. Стопроцентно. А с Каролиной особенно. С ней каждый раз, как первый – острый, мощный, до сумасшествия приятный.

Замерев всего на несколько секунд, чтобы справиться с мощным ударом кайфа, я выхожу почти полностью и вхожу в бестию снова, выбивая из нее сладкий стон. Ловлю его вместе с горячим дыханием, и теряю рассудок. Окончательно. Такое чувство, она натуральным образом просачивается в мою кровь и разносится в ней, как чистая дурь. Меня срывает с тормозов, мелкие, но ощутимые взрывы бьют сразу по всем чувствительным точкам. Все запреты стираются, проблемы исчезают, наружу проступают оголенные инстинкты вместе с острой необходимостью трахать ее до изнеможения.

И я трахаю. Захватываю пальцами ее подбородок, сминаю ее губы, съедая каждый стон и выдох, и врываюсь в нее. С каждым разом все быстрее и сильнее. Отчаяннее, интенсивнее, одержимее. Передавая ей всю долбаную тоску по ней и покрывая нашу кожу потом. Столкновением наших тел раскидываю дикую похоть по всему кровотоку, на каждом толчке инстинктивно хватаю новую порцию воздуха, надеясь хоть немного разбавить одуряющую концентрацию удовольствия, но тщетно. Не помогает. Лишь глубже засасывает в нирвану. Особенно, когда сквозь морок возбуждения, вижу, что во взгляде Каролины сейчас нет никаких мыслей, никаких тревог, сплошное удовольствие, которое невозможно передать никакими словами. Они и не нужны. Все и так понятно. Мы с ведьмой на одной волне, которая до позорного быстро сносит нас одновременно.

– На меня, – с трудом высекаю за секунду до оргазма, не отрывая взгляда от моей содрогающейся девочки, и она слушается. Смотрит в ответ, повышая степень моего наслаждения до максимума. Совершаю финальные толчки и глухо выдыхаю. С ловко выбираюсь из нее и изливаюсь Каролине на живот, с упоением наблюдая, как вязкие капли орошают ее кожу.

Сердце несется как безумное, капли пота стекают по вискам. Кончив, полностью теряю силы и заваливаюсь на Роли. Мы долго дрожим и пытаемся отдышаться, будучи не в состоянии подвигаться, отлипнуть друг от друга и уж тем более встать с пола. Она продолжает обнимать меня и, точно ласковая кошка, ластится лицом о мою трехдневную щетину, а я прикрываю глаза и впитываю в себя каждую секунду происходящего.

Мне это надо. Жизненно необходимо. Создать как можно больше потрясающих моментов с ней, чтобы не позволить кошмарам выбраться из темных углов сознания и поглотить меня.

И уже в следующую секунду понимаю, что мне даже стараться не нужно. Каролина сама создает первый незабываемый момент:

– Я люблю тебя, Дима.

Ее нежное признание поджигает в моей груди факел, который застрял там невытягиваемым колом еще много лет назад. Мгновение, и огонь охватывает самую главную мышцу, распространяя жар по всему организму.

Смотрю на жену внимательно, ожидая увидеть в ней смущение, ведь как никто другой знаю, как она терпеть не может подобные фразы, но ничего этого не нахожу. Ее щеки порозовели совсем по другой причине, а в глазах видна спокойная уверенность.

– А я тебя нет, – со всей серьезностью отвечаю в сантиметре от ее губ, и секунды не проходит, как эта безумная начинает улыбаться ярче, чем все фонари Морена вместе взятые.

А все потому, что она знает, что на самом деле означают мои слова.

Глава 52

Каролина

– Все быстро заткнулись и прекратили дышать! – шепотом приказывает Денис. – Он идет.

Вся наша веселая компания, состоящая из Димы, Ари, Олега, Лизы, Руслана и близняшек, мигом затихает. Одна я непроизвольно издаю короткий писк, когда Титов пользуется темнотой: забирается под подол моего короткого платья и щипает за задницу.

– Ш-ш-ш! – неодобрительно шикает на меня Ари.

– Кому сказал заткнуться? – негодует Денис.

– Я не виновата. Это все Дима, – сквозь тихое хихиканье обвиняю во всем мужа, вытаскивая его наглую руку из-под платья.

– Вы как дети, честное слово, – раздается в темноте смешок Олега.

– Неправда, – парирую я, хотя мы с Димой реально часто ведем себя как подростки – шаловливые и влюбленные друг в друга.

После его возвращения две недели назад и нескольких серьезных разговоров в наших отношениях как будто начался какой-то блаженно-прекрасный период. С утра до обеда Дима уезжает в