Кладовка с постельным бельем была в конце коридора. Дверь, к счастью, не была заперта. Мы шмыгнули внутрь и закрыли за собой дверь, оставив крошечную щель.

Внутри пахло чистым бельем и лавандой. Стопки простыней и наволочек возвышались на полках. Я поставила корзинку на пол, чуть приоткрыла крышку и отступила.

— Готово, — прошептала я. — Теперь нужно уходить, пока нас не застукали.

Мы выждали, слушая звуки за дверью. Где-то внизу тихо переговаривались мужчины. Но вот послушалась тяжелая поступь, женщина шла обратно, мимо нашей кладовки. Мы замерли, не дыша. Шаги прошли мимо, стихли вдали. Тара осторожно приоткрыла дверь, выглянула.

— Чисто.

Мы выскользнули из кладовки и быстрым шагом направились к служебной лестнице. Сердце колотилось так громко, что казалось, его слышно на весь этаж. Ладони вспотели от страха. Каждый звук — скрип половицы, хлопок двери где-то вдали — заставлял вздрагивать.

Но мы добрались до лестницы без происшествий. Спустились, выскочили через заднюю дверь на улицу.

Первая часть плана выполнена. Но оставалось самое опасное — подбросить Ворту птицу.

Мы обогнули здание, держась в тени стен. «Каменное ложе» было добротным трехэтажным зданием из серого камня. Окна комнат для постояльцев выходили на главную площадь.

— Вон его окно, — прошептала Тара, указывая на второй этаж. — Третье слева. Видишь, чуть приоткрыто?

Я проследила за ее взглядом. Действительно, одно из окон было приоткрыто, створка отстояла от рамы на ладонь.

Она сбросила плащ, проверила крепления ножа на поясе. Затем взяла у меня мешок с завернутой птицей.

— Я быстро, — сказала она. — Прикрой, если кто подойдет.

И она полезла вверх.

Я наблюдала, затаив дыхание, как Тара карабкается по каменной стене, цепляясь пальцами за мельчайшие выступы и трещины. Ее движения были плавными, уверенными — настоящая дикая кошка. Она добралась до карниза, балансируя на узком выступе, перебралась к нужному окну.

Осторожно, чтобы не скрипнуть, распахнула створку пошире. Просунула руку внутрь, положила мешок куда-то в глубине комнаты. Затем также быстро начала спускаться.

Я оглядывалась по сторонам, готовая в любой момент предупредить ее об опасности. Но площадь была пуста. Только вдали виднелись фигуры ранних торговцев, расставляющих товар.

Тара спрыгнула рядом со мной, легко, словно и не взбиралась только что на второй этаж.

— Готово, — выдохнула она. — Положила в тени, у самой стены, за столом. Если не будет специально искать, сразу не заметит.

— Будем надеяться, что нам повезет, — прошептала я. — Тараканы наверняка уже разбежались по зданию. Через пару минут сработает сирена. Нам нужно уходить. Сейчас же.

Мы рванули окольными путями, держась в тени зданий, избегая открытых пространств. Обогнули площадь с противоположной стороны, нырнули в узкий переулок между домами. Бежали, пока не оказались на безопасном расстоянии от «Каменного ложа».

Только тогда мы остановились, прислонившись к холодной каменной стене и тяжело дыша.

— Получилось, — выдохнула Тара.

— Пока получилось, — поправила я. — Но самое интересное только начинается.

Мы медленным шагом направились к харчевне. Солнце уже поднималось над горизонтом, окрашивая небо в розовые и золотые тона. Торжище просыпалось, наполняясь звуками и запахами нового дня.

А где-то позади нас, в лучшей гостинице маленького поселения, двенадцать тараканов с магическими маячками на спинах готовились устроить незабываемое утро для Сорена Пепельного и всех постояльцев.

Глава 23

Мы ворвались в харчевню через заднюю дверь. Сердце колотилось где-то в горле, а руки дрожали от выброса адреналина. Заперев дверь, мы, не сговариваясь, рванули в мастерскую.

Тара бежала впереди, ее темные косички с медными бусинками бешено подпрыгивали в такт шагам. Я неслась следом, спотыкаясь о собственные ноги. Через секунду мы взлетели по лестнице и ворвались в кабинет.

Скрытый вход открылся от моего прикосновения почти мгновенно — пальцы сами нашли нужную последовательность камней. Магические светильники вспыхнули, заливая мастерскую ровным белым светом.

Медная сфера-приемник стояла на верстаке там, где мы ее оставили. Тусклая, безжизненная, словно обычный кусок металла.

— Давай же, давай, — прошептала я, кладя ладони на холодную медь.

Я закрыла глаза и сосредоточилась, мысленно потянувшись к «Искре», которая все еще находилась в комнате Ворта. Тонкая нить связи, протянувшаяся между мной и крошечным механизмом, сначала не откликалась. Я углубила концентрацию, представляя серебристый кристалл, который настраивала собственными руками. Шептала ему мысленно, призывала, тянула за невидимую нить.

И сфера, наконец, ожила.

На ее гладкой поверхности появились темные разводы, словно чернила, растекающиеся по воде. Из глубины донесся знакомый шипящий звук помех. Затем изображение начало проясняться.

— Работает! — прошептала Тара, наклоняясь ближе.

Сначала звуки были четче, чем изображение. Мы слышали ровное дыхание спящего человека, тихий скрип кровати. Ворт еще спал. Потом картинка стала ярче, яснее… и вдруг в коридоре раздался пронзительный женский визг. Затем еще один. И еще.

Ворт испуганно дернулся на кровати, сел, ругаясь сквозь зубы.

— Проклятье⁈ Какого гоблина тут творится?

Он прошел к двери, распахнул ее и вышел в коридор. В этот момент мимо пронеслось нечто крупное и визжащее.

Та самая дородная женщина, которая выносила помои. Ее грязный фартук съехал на бок, а лицо было красным от ужаса и возмущения. Она бежала, задирая подол юбки, чтобы не споткнуться, и вопила во всю глотку:

— Они везде! Везде эти тварюги! И они светятся! И пищат! Я ухожу! Слышите? Ни дня больше работать здесь не буду!

Она скрылась за поворотом, а в дверном проеме появилась высокая фигура.

Мужчина остановился прямо напротив открытой двери комнаты Ворта. Ростом почти под метр девяносто, широкие плечи, прямая спина. Длинные темные волосы были собраны в низкий хвост, открывая точеные черты лица. Резкие скулы, прямой нос, тонкие губы, сжатые в суровую линию.

Но больше всего поражали глаза — даже через изображение «Искры» я видела их цвет. Серебристо-серые, холодные, как зимнее небо, пронзительные, видящие насквозь.

Темно-синяя мантия с высоким воротником была расшита серебряными рунами. На поясе висели ножны, а на груди красовался знак. Символ магов-инквизиторов.

Сорен Пепельный. Не могло быть сомнений.

Он окинул взглядом коридор, затем неспешно, с врожденным достоинством человека, привыкшего, что ему уступают дорогу, направился туда, откуда донесся очередной женский визг.

Ворт, стоящий в дверном проеме, буквально окаменел при виде мага. Лицо побелело, глаза расширились. Он застыл, словно мышь перед змеей.

Маг прошел мимо, даже не удостоив его взглядом. Для инквизитора Ворт был