Я прошла дальше. Лестница спускалась куда-то в темноту. Я стала осторожно идти вперед, видя таинственно приоткрытую дубовую дверь.

Дверь была очень тяжелой и массивной, покрытой вязью узоров.

Я вошла в пустое помещение, видя еще одну дверь в другом конце каменного мешка. Я подошла к ней, открыла...

Мама дорогая!

Я никогда в жизни не могла представить себе столько денег. Мне даже показалось, что это какой-то сон. Оно лежало кучками и кучами. Изредка на полу встречали монетки, а я видела, как оно поблескивает в слабом луче света, падающего откуда-то сверху. Я пожала плечами, а потом подняла корону, сверкающую, роскошную.

Я понимала, что если я возьму отсюда горсть монет, никто даже не заметит. Так у меня хотя бы появятся деньги.

А если меня потащат на обмен, то у меня появится шанс сбежать. Одно дело - сбежать с пустыми карманами. А другое, когда у меня будет хоть что-то…

План пока был прост. Дождаться, когда Хассен решится на обмен. Припрятать деньги и … выгадать момент, чтобы сбежать. Но лучше ни когда я в лапах дракона. Нет. Мне проще сбежать от Хассена. Он хотя бы не умеет летать…

Я не могла представить, что ждет меня. Как вообще будет происходить обмен. И будет ли у меня шанс. Но лучше подготовиться к нему, чем сидеть, сложа руки.

Искушение взять деньги было столь велико, что я сжала руку в кулак. Ну, хорошо, я возьму их и… Что дальше? Так и буду ходить с ними по замку?

Я решила запомнить место и вернуться потом. Или лучше сейчас?

“Возьми! - шептал внутри меня твердый голос разума. - Тебе они очень пригодятся, когда ты сможешь выбраться отсюда!”

Я занервничала и зачерпнула горсть. Карманов у меня не было, поэтому складывать было некуда. Я решила разорвать рубашку и сделать мешочек, ссыпав туда сколько поместилось.

Я стала выходить сокровищницы, и только сейчас до меня дошло, что совершила преступление. Мешочек жег руку. Я понимала, что это - первое преступление в моей жизни.

«Раньше я боялась даже чужую ручку взять без спроса. А теперь краду золото у чудовища, чтобы выжить... Как же всё изменилось. Или это я изменилась?

И тут я увидела, как дверь закрывается, словно ее толкнули снаружи. По ней пробежал какой-то магический знак, а я бросилась к ней, но не успела.

Я снова толкнула ее, уже плечом, надавила на нее обеими руками, пытаясь открыть, но она закрылась надежно, как дверь сейфа.

Я сделала несколько шагов назад, как вдруг вокруг меня выросли прутья, светящиеся зеленоватой магией. Я дотронулась до них, как вдруг руку обожгло. Я отдернула ее, дуя на нее и прижимая к себе. Ловушка? От страха я не знала что делать. Ну уж точно не звать на помощь!

Затравленно осматриваясь, я разжала пальцы, глядя на мешочек. Я высыпала его содержимое обратно сквозь прутья клетки и затаила дыхание. Ничего не произошло.

— Я же все вернула, - прошептала я, глядя на прутья. - Выпусти!

Но магия молчала. Я села на пол, вздохнула и обняла колени. Больше всего на свете я боялась, что сейчас придет хозяин и все поймет. Мне было ужасно стыдно за свой поступок.

Я сидела, освещенная слабым мерцанием магии. Мне казалось, что время тянется бесконечно долго. Иногда меня охватывали приступы паники. А что, если это конец? Что, если он сюда никогда не заглянет?

И тогда я начинала тяжело дышать, пряча дыхание в своих ладонях. Обычно мне это помогало, но не сейчас.

Я боялась его прихода. Но ещё больше — его отсутствия.

И тут я почувствовала, что клетка стала уже… И я сначала подумала, что мне это показалось. Но нет! Раньше я могла немного выпрямить ногу, а теперь это получалось с трудом. Теперь колено упёрлось в прутья — не больно, но решительно, как будто мир сказал: «Хватит!».

Может, я сидела не так?

Я попыталась сесть иначе — подтянула ступни, прижала икры к бедрам, сгорбилась.

Но клетка не поддавалась. Она сжималась.

Медленно. Неотвратимо. Как сердце, сжимающееся от боли.

Как тиски, в которые заключают тех, кого нужно не убить, а сломать.

Страх охватил меня, а если клетка и правда сужается? Что тогда? Что, если это ловушка?

Сердце забилось от ужаса и тут же захлебнулось паникой и желанием.

Желанием, чтобы он пришёл. Даже если — чтобы наказать.

Даже если — чтобы сказать: «Ты не достойна дышать». Потому что его голос — единственное, что ещё связывает меня с миром.

А тишина — это смерть. Медленная. Личная. Без свидетелей.

Глава 56. Дракон

Я стоял перед обрывом, видя, как на том конце появляются всадники.

… семь, восемь… Двенадцать.

Граф, видимо, знатно намочил штаны, раз решил ехать с таким почетным караулом.

Так, эти двое меня не интересуют. Хрустнут шеи пару раз и все. Вот этот выглядит крепким. Значит, просто чиркнуть по горлу… Что у нас по остальным? Эти умрут быстро…

А вот и граф. Собственной ничтожной персоной.

Вот что она в нем когда-то нашла?

Я всматривался в него так внимательно, словно пытаясь найти подсказки. Что в нем есть такого, за что она его любила? Мелковат. Даже по сравнению с начальником стражи. Да, на лицо смазливый. Но это быстро можно поправить одним ударом. Что он может сделать? Ничего. В руку вцепиться, разве что, когда я буду его душить. Поболтает в воздухе ножками пару секунд и обмякнет.

На мне была маска и плащ. Позади меня плакал связанный Эрдингер. Как он плакал!

Он рыдал так, что даже волки в ущелье завыли в ответ. Плечи тряслись, голос дрожал, слёзы мерзли на щеках, словно алмазы стыда. Он лежал на снегу, связанный, в рыжем парике, с грудью из чулок и платьем, которое стоило трёх его жалованьем. И всё это — с такой убедительностью, что если бы я не знал, кто он — я сам бы поверил.

“Браво! Эрдингер! Браво!”, - отметил я про себя, слыша всхлипы.

— Значит, вы похитили мою супругу? — голос Хассена был ровным, но в нём — трещина. Не сожаление. Страх, что его обманули. Что он уже проиграл. — Как вам не стыдно!

Я рассмеялся. Тихо. Почти ласково.

— Вы сами сказали: