— Она до сих пор не отошла от случившегося, — заметил старик, присмотревшись ко мне. — А вы… Тот самый артефакт? Я просто временно не в курсе всего, что происходит в мире… У меня свои заботы… О моей племяннице…

— Да, — улыбнулась я. — Можно сказать и так.

— Я просто переживаю по поводу законного владельца, — заметил архимаг. — Некрасиво получилось…

А! Старик, видимо, немного не в курсе всей истории.

— Поверьте, как артефакт я вас уверяю, — рассмеялась я. — У нас с его законным владельцем всё в порядке. Он меня нашел, так что по этому поводу можете не переживать.

Архимаг вздохнул и повёл меня в сторону комнаты.

Рори сидела в кресле, а я сразу почувствовала гнетущую атмосферу.

— Рори, — прошептала я, садясь на пол возле ее кресла. — Ты меня, наверное, не помнишь…

— Отчего же? — треснувшим голосом произнесла Рори. Я понимала, тело ее вылечили, но не душу. Душа ее была искалечена болью.

— Я тебя помню, графиня.

На ее лице появилась слабое подобие улыбки.

— Уже герцогиня, — ответила я. — Я всё видела. Всё… Даже то, чего бы ты не хотела, чтобы я видела…

— Тогда ты можешь понять, почему мне так тяжело, — прошептала она. — Я убила его. Своими руками… Своими руками… Я… Я до сих пор не могу…

Она посмотрела на свои руки, а ее пальцы дрогнули.

— Нет, — произнесла я, глядя на ее живот. — Ты его не убила. У него было какое-то кольцо… Я не разбираюсь в магии. Оно… оно почернело… И он выжил…

Зачем я это сказала? Вдруг я вселила в нее надежду.

— Я дарила ему это кольцо, когда мы закончили Академию, — произнесла Рори, делая глубокий вдох.

— Я убила его. Его, своего мужа и стражу. Точнее, его убила жадность. Он погиб в сокровищнице, гребя золото, как не в себя, — сглотнула я, глядя на ее профиль.

Рори замерла, ее руки сжались.

— Ты не убивала. Это сделала я, — прошептала я. — Ты можешь меня ненавидеть. Я приму.

— Нет, — сглотнула Рори, а потом глубоко вздохнула. — Знаешь, мне стало легче. Я просто жила с этой мыслью. Что его кровь, хоть он и заслужил это, на моих руках… И я не могу простить это себе… Не могу, понимаешь… Я тогда думала о другом… А сейчас…

— А ты живи с мыслью о том, что ты выжила, справилась, — улыбнулась я. — И… ты дала мне больше, чем я заслужила. Ты дала мне пример… Я уверена, что ты справишься. И хватит грызть себя за то, чего ты не делала. Поняла?

Через час мы беседовали, а я видела, что она немного ожила. Она говорила, говорила, рассказывала, задыхалась, выговаривалась. Она стала дышать. Понемногу, но дышать.

Я понимала, что мои слова прозвучали жестоко, но я считала, что лучше так, чем корить себя за его смерть. Я знала, о чем она шепчет, свернувшись в клубочек, слышала ее голос, видела ее слезы.

Я понимала, что ей нужен предлог для ее совести. Так же как мне был нужен предлог для моей совести, чтобы однажды почувствовать себя живой. А теперь мне не нужны предлоги, чтобы чувствовать себя счастливой. Хотя я понимаю, что от моего счастья любая приличная девушка упала бы в обморок.