Боль в виске была странной, не похожей на обычный ушиб. Она была… как пульсация, которая дёргалась у меня в голове.

— Что это было? — выдавила я, с трудом поднимаясь на ноги, которые подкашивались. — Как вы это сделали?

Мужчина медленно выпрямился. Вблизи он выглядел ещё выше и… не то чтобы злым. Его лицо, которое при других обстоятельствах можно было бы счесть интересным и даже красивым, сейчас было бледным и напряжённым. Он смотрел на меня не с ненавистью, а с каким-то острым, почти физическим осязаемым недоумением, будто я была редким насекомым, которое он никак не мог классифицировать.

— Я… не уверен, — ответил он медленно. Его взгляд скользнул по мне, затем по тому месту, где я только что лежала, и, наконец, задержался на древней книге на пюпитре. Он выглядел не как всемогущий злодей, а как учёный, столкнувшийся с аномалией, ставящей в тупик все его теории. — Ритуал… пошёл не по плану.

По спине пробежали мурашки. В его голосе не было и тени насмешки или игры. Была растерянность. И это пугало куда больше.

— Какой ритуал? — с замиранием сердца спросила я. — Что вы имеете в виду?

Он провёл рукой по лицу, и я снова заметила кровь на его костяшках. И у меня тут же сработал автопилот — тот самый, что включается, когда видишь, что кто-то поранился, а ты не выносишь вида крови.

— У вас рука… в крови. У меня есть влажные салфетки, — я сделала шаг вперёд, порывисто полезла в карман униформы, чтобы поскорее замотать ему руку, пока не грохнулась в обморок.

Но он резко отпрянул, будто я протянула ему не салфетку, а раскалённый уголёк.

— Не надо! — его реакция была мгновенной и резкой. Он посмотрел на свою руку, затем на меня, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на внезапную догадку, которая тут же сменилась глухой настороженностью. — Просто… не подходите близко. Пока я не пойму, что именно произошло.

Я замерла. Первоначальный страх начал медленно сменяться странным, щемящим любопытством, смешанным с дикой, иррациональной надеждой, что это всё-таки какое-то чудовищное, но всё же поправимое недоразумение.

— Послушайте, — я сглотнула комок в горле, пытаясь говорить спокойно, как говорила с потерявшимися детьми в супермаркете. — Давайте по порядку. Кто вы? И где это я? И что это за… ритуал, который так «не по плану» пошёл?

Он молчал несколько секунд, изучая меня так, словно я была сложным пазлом. Казалось, он взвешивал каждое слово, решая, сколько информации мне выдать.

— Это Астрариум, — наконец произнёс он. — Библиотека Академии магии «Осьмира». А я… её ректор. Каэлен ван Морвиг. Я проводил… эксперимент. — Его взгляд снова ушёл в сторону. — И похоже, что-то пошло не так. Кардинально не так.

— Магии? — я фыркнула, слишком уж это напоминало обычный пранк. Я оглядела гигантский зал, эти парящие светящиеся шары, полки с книгами, которые выглядели старше всего нашего города. Декорации, конечно, выглядели слишком уж убедительными для простого розыгрыша, но поверить, что это академия магии казалось глупым решением. — То есть вы хотите сказать, что я… попала в мир магии? Из-за вашего «эксперимента»?

— Это выглядит именно так, — его голос был ровным, но мне показалось, что я уловила в нём тончайшую, сломанную нотку… извинения? Хотя нет, показалось. Скорее, нотку глубочайшего раздражения.

И тут меня охватила та самая странная истерическая смелость, которая всегда накатывает, когда ситуация окончательно и бесповоротно выходит за все мыслимые рамки. Ладно. Магия так магия. Раз ошибка — её можно исправить.

— Ну хорошо, — сказала я решительно. — Раз это ошибка, я просто пойду. Найду выход. И мы забудем этот инцидент как страшный сон.

— Не советую, — быстро произнёс он, но было поздно.

Я сделала несколько шагов по направлению к огромной арке — и вдруг снова наткнулась на невидимую, упругую, как резина, преграду. Меня отбросило назад, и я снова шлёпнулась на пол. В тот же миг острая, сверлящая боль снова пронзила висок. Ректор, Каэлен, тоже вздрогнул, схватившись за голову с тихим стоном.

Я медленно поднялась. Теперь всё встало на свои места. Или, наоборот, окончательно перевернулось с ног на голову. Я посмотрела на него, и меня охватила дикая, бессильная ярость — не на него лично, а на всю эту нелепую, невозможную ситуацию, в которую я угодила.

— Значит, так, — мой голос дрожал, но я старалась этого не показывать. Я подошла к ближайшему массивному столу и с трудом подняла тяжеленный серебряный подсвечник. — Вы сейчас возьмёте свою умную книгу и найдёте в ней способ меня отправить меня обратно. Немедленно. Потому что иначе… иначе я начну проверять на прочность интерьер вашего «Астрариума». Начиная с этих хрупких на вид шаров. Договорились?

Глава 3

Ректор Каэлен замер. Его тёмные глаза, всего мгновение назад полные раздражения и высокомерия, сузились. В них отлично считывалось холодное, безразличное презрение, словно я была не человеком с оружием (пусть и столовым), а надоедливой мухой, осмелившейся жужжать слишком громко.

— Положите это, — произнёс он, и его голос приобрёл ту самую ледяную, режущую интонацию, которой, должно быть, он замораживал непослушных студентов. — Прежде чем вы причините вред себе или, что более вероятно, антикварной мебели.

— Ой, да? — я потрясла подсвечником, едва не выронив его от тяжести. Моя храбрость была довольно хрупкой, но я цеплялась за неё изо всех сил. — А что мне делать? Вежливо попросить? Я уже пробовала! Вы же видели!

Я сделала вид, что целюсь в ближайшую парящую сферу. Моё сердце бешено колотилось. Я вовсе не собиралась ничего разбивать — мысль о возможном магическом взрыве от одного только прикосновения к этим штукам заставляла меня внутренне содрогнуться. Но блефовать я умела. Работа кассиром научила главному: никогда не показывай, что ты напугана.

Каэлен не шевельнулся. Он лишь медленно, с убийственным спокойствием, скрестил руки на груди.

— Продолжайте, — сказал он так, будто предлагал мне чаю. — Разбейте сферу. Я всего лишь лишусь источника света, но зато навешу на вас долг, на