Сначала Ангелина не чувствовала ничего, кроме биения собственного сердца и легкого сквозняка. Но постепенно, следуя за мерным, убаюкивающим голосом старого мага, она начала улавливать нечто большее. Легкое покалывание в кончиках пальцев. Едва уловимое движение воздуха, не связанное со сквозняком. Ощущение, будто вся комната медленно, ритмично дышит.

— Хорошо, — тихо произнес Альтанар. — Вы чувствуете дыхание зала. Теперь... найдите внутри себя то, что отзывается на это дыхание. Не силу. Не гнев. Просто... точку тихого света.

Ангелина попыталась. Сначала в памяти всплывали искры гнева, вырвавшиеся из нее в гостиной. Она мысленно отшатнулась от них.

— Не бойтесь, — голос Альтанара был спокоен, как поверхность глубокого озера. — Это тоже часть вас. Признайте их и отпустите. Ищите глубже.

И она нашла. Глубоко внутри, под слоями обид, страхов и чужой жизни, она нашла крошечную, спокойную искру. Она не была ни горячей, ни холодной. Она просто была. И пульсировала в такт тому самому «дыханию зала».

— Я... я чувствую, — прошептала изумленно Ангелина.

— Не форсируйте, — немедленно остановил ее Альтанар. — Просто наблюдайте. Позвольте ей быть. Ваша задача сегодня — не управлять, а познакомиться. Позвольте вашему внутреннему свету и дыханию мира танцевать друг с другом. Никаких спецэффектов. Только танец.

Они просидели так, казалось, вечность. Ангелина не пыталась ничего сделать. Она просто наблюдала, как та тихая искра внутри нее медленно пульсирует, а мир вокруг отвечает ей едва заметной вибрацией. Не было ни вспышек, ни грохота. Лишь тончайшая, почти неосязаемая гармония.

Когда Альтанар мягко сказал: «На сегодня достаточно», Ангелина открыла глаза. Она чувствовала себя не опустошенной, как после того злосчастного выброса, а наоборот — наполненной странным, тихим спокойствием. В ее пальцах все еще играло легкое, почти призрачное тепло.

— Вы сделали первый и самый важный шаг, дитя мое, — старый маг смотрел на нее с одобрением. — Вы перестали бороться с рекой и легли на ее поверхность, позволив течению нести вас. Запомните это ощущение. Это — основа всего. Все остальное — лишь его вариации.

Выйдя из магического зала, Ангелина вдохнула свежий утренний воздух. Мир вокруг не изменился, но ее восприятие его изменилось навсегда. Она больше не была просто игрушкой в руках неведомой силы. Она сделала первый шаг к тому, чтобы стать ее хозяйкой.

После урока, прошедшего в непривычной, но плодотворной тишине, Ангелина возвращалась в свои покои с новым, странным чувством. Её внутренний мир, ещё недавно похожий на бушующий океан, теперь напоминал спокойное озеро, в глубине которого мерцала та самая тихая искра. Она почти физически ощущала, как магия — не как слепая разрушительная сила, а как нечто живое и податливое — медленно вплетается в ткань её существа.

В коридоре её окликнула служанка — не Элла, а одна из девушек, приставленных к личным покоям принца.

— Ваша милость, — девушка почтительно присела в реверансе. — Его светлость просил передать, что будет счастлив, если вы соизволите разделить с ним обеденную трапезу.

На этот раз приглашение не вызвало в душе Ангелины ни тревоги, ни напряжения. Напротив, лёгкая, тёплая волна радости коснулась её сердца. Он снова сделал шаг навстречу. После вчерашнего завтрака и сегодняшнего урока это казалось продолжением какого-то нового, хрупкого ритуала.

— Передайте его светлости, что я с удовольствием к нему присоединюсь, — ответила она, и на её губах сама собой расцвела улыбка.

Ричард ждал её у входа в один из внутренних двориков. Он был без парадного камзола, в простой, но дорогой рубашке и штанах, и в его взгляде не было ни тени вчерашней ярости или сегодняшней настороженности. Лишь спокойная, почти неуловимая решимость.

— Пойдём, — сказал он просто, протягивая ей руку.

Она приняла её, и его пальцы, тёплые и сильные, мягко сомкнулись вокруг её ладони. Он повёл её не в столовую залу и не в свой кабинет, а в небольшую, ничем не примечательную комнату, похожую на гардеробную. В центре её на стене висел старый, потертый гобелен с выцветшим изображением дракона.

— Доверься мне, — тихо сказал Ричард, прежде чем она успела удивиться.

Он провёл рукой по поверхности гобелена, и воздух перед ними задрожал, заструился, словно нагретый воздух над раскалённым камнем. И тогда Ангелина почувствовала это — нежный, но мощный зов магии, исходящий от этого места. Он был иным, нежели тихая гармония в зале у Альтанара, но столь же реальным.

— Это один из старых пространственных карманов, — объяснил Ричард, и в его голосе прозвучала редкая нота — не гордости, а почти нежности. — Место, где реальность тоньше.

Сделав шаг вперёд, он буквально втянул её в эту дрожащую завесу.

И мир перевернулся. Вернее, он сменился другим.

Больше не было каменных стен, гулких коридоров и запаха воска. Они стояли на белоснежном песке под ослепительно-синим небом. Перед ними расстилалось бескрайнее бирюзовое море, его ласковые волны с тихим шелестом накатывали на берег. Воздух был напоён солёной свежестью и теплом. В тени раскидистой пальмы был накрыт небольшой столик на двоих, а рядом стояло кресло-качалка.

Ангелина застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова. Она слышала о пространственных карманах от Альтанара, но представить не могла, что они могут быть настолько... реальными. Она чувствовала лёгкий бриз на своей коже, слышала крики невидимых чаек, ощущала под тонкой подошвой туфель тепло песка.

Ричард наблюдал за её реакцией, и в его глазах плескалось странное выражение — смесь надежды и неуверенности.

— Я... подумал, что тебе может быть тесно в стенах дворца, — проговорил он, слегка смущённо отводя взгляд. — После всего, что случилось... Здесь тихо. И никто не помешает.

Он подвёл её к столу. На нём стояли простые, но соблазнительные блюда — свежие устрицы, запечённая рыба с лимоном, салат из тропических фруктов. Всё пахло морем и солнцем.

— Это... невероятно, — наконец выдохнула Ангелина, опускаясь на стул. Она не могла оторвать взгляда от бескрайнего горизонта. Впервые за долгое время она чувствовала себя не узницей, не пешкой в чужой игре, а просто женщиной. Женщиной, с которой её муж — пусть пока лишь формально — пытается разделить нечто большее, чем просто обязанность.

Они обедали, слушая шум прибоя. Разговор не клеился, но на этот раз молчание не было неловким. Оно было наполнено миром этого удивительного места и тихим, осторожным изучением друг друга.

Для Ангелины этот обед стал не