— Ничего, — разочарованно констатировал принц, сдувая пыль с каменного алтаря. — Ни манускриптов, ни артефактов. Только пыль и воспоминания.

— Значит, искать путь придется самим, — заключила я, подходя к огромному дверному проему, который вел в глубь леса. — Главное, идти в одну сторону. Рано или поздно куда-нибудь да выйдем.

Принц посмотрел на меня, потом на свои испачканные сапоги, и снова на меня. На его лице играла странная улыбка.

— Предлагаю начать с поисков ручья, — сказал он. — Вода обычно ведет к людям. И, леди Амелия... — он сделал паузу, — кажется, это самое необычное свидание, на котором я когда-либо бывал.

— О, ваше высочество, — парировала я, с трудом продираясь через папоротник, выше моего роста. — А вы бывали на свиданиях, где вашу спутницу чуть не прибило черепицей, чуть не отравили за завтраком и в итоге швырнуло в допотопные джунгли? Нет? Тогда не обольщайтесь раньше времени. Уверена, этот вечер еще преподнесет нам сюрпризы.

Мы углубились в лес, оставив за спиной молчаливые руины. Путь домой снова оказался отложен. Но зато теперь у меня был принц, потерявший всю свою королевскую чопорность, древний лес и острое чувство, что скоро я начну писать свои мемуары под названием «Как я перестала беспокоиться и полюбила магический хаос».

Глава 18

Лес не собирался расступаться перед нашим благородным происхождением. Колючки цеплялись за шелк платья, мох отчаянно лип к моим когда-то безупречным туфлям, а принц Себастьян, пытаясь проложить дорогу, умудрился порвать свой камзол о сук.

К вечеру мы вышли к ручью. Вид у нас был, мягко говоря, потрепанный.

— Знаете, — сказала я, глядя на свое отражение в воде, — я начинаю понимать, почему придворные дамы предпочитают сады дикой природе. В садах, как правило, нет грязи, которая норовит съесть тебя вместе с обувью.

— Это не грязь, — с невозмутимым видом поправил меня принц, соскребая с сапога нечто зеленое и липкое. — Это... природный увлажняющий компресс. Очень полезно для кожи. По крайней мере, я в этом почти уверен.

Мы решили разбить лагерь. Подол платья мне пришлось оторвать, он все равно превратился в ошметки. Выше я подвязала так, чтобы было свободнее ногам. Принц то и дело бросал взгляды на мои оголенные до колен ноги.

Для лагеря расчистили небольшой пятачок от шишек и попытались разжечь костер. Принц, к моему удивлению, с задачей справился. Правда, процесс напоминал не столько выживание, сколько алхимический эксперимент: он полчаса тер сухие палочки, бормоча что-то о «правильном угле трения», пока я не выдержала и не высыпала на его костер содержимое своего потайного кармана — щепотку пороха от одной из уцелевших петард (долгая история, связанная с попыткой попакостить Захире).

Костер вспыхнул с громким хлопком, опалив принцу челку.

— Элегантно, — сухо заметил он, отряхивая пепел с плеча. — Вы всегда так разжигаете огонь?

— Только по особым случаям, — скромно ответила я. — Например, когда принц вот-вот умрет от голода, разглядывая сухие ветки. Простите, не думала, что так резко получится.

Он лишь улыбнулся.

С едой было сложнее. Наши желудки, привыкшие к паштетам и трюфелям, бунтовали против одной мысли о подножном корме. Элеонор могла бы помочь, но ее не было. Пришлось импровизировать.

Раз рядом был ручей, мы решили поймать рыбу. Принц, вооружившись заостренной палкой, почти час стоял по колено в воде с видом Посейдона, карающего морских тварей. Результат, конечно, нулевой. Я поняла, что он рыбалке он даже не слышал. Я же, вспомнив старый русский метод, просто попросила его снять рубашку и ловить ею как сетью рыбу, которую я буду гнать в его сторону. Зашла выше по течению и начала шлепать по воде и кричать. Перепуганная рыба плыла в его сторону.

— Это... необычно, — заметил принц, наблюдая, как я торжествующе чищу три огромных рыбины заостренной щепкой.

— Зато эффективно, ваше высочество! — радостно ответила я. — В выживании, как и в политике, главное результат, а не благородные методы.

Потом мы прикрепили рыбу над костром на палочках и отправились искать ягоды. Я каждую ягодку тыкала в руку принца со словами: «Попробуйте, ваше высочество, если через минуту у вас не покроется тело сыпью и не начнет рвать, значит, можно и мне». Он терпел это с поистине королевским стоицизмом. И с терпением рассказывал мне как они называются и какие съедобные.

Набрав ягод про запас, вернулись к костру. Рыбка почти приготовилась, пахло изумительно. Но посмотрев на себя, оба подумали об одном и том же.

Купание в ручье стало отдельным испытанием. Мы мылись по очереди, стоя спиной к спине и соблюдая придворный этикет кустарных условий, это я придумала. Я слышала, как он бормочет что-то о «недостатке мыла из козьего молока и лепестков роз», а он, наверное, слышал, как я ругаюсь, пытаясь отмыть из волос следы костра и паутину.

К третьему дню мы были грязны, голодны (несмотря на рыбу и ягоды), но странно... довольны. Исчезла натянутость, исчезли маски. Он перестал быть скучающим принцем, а я притворной дурочкой. Мы были просто двумя людьми, потерявшимися в лесу, при этом не теряя бодрости духа шли уверенно вперед.

Вечером третьего дня мы сидели у костра, жаря на палочках очередную рыбу. Было тихо, слышалось только потрескивание огня и стрекот насекомых.

— Знаете, — задумчиво произнес принц, глядя на языки пламени, — все это время я с ужасом думал, как мы будем выбираться отсюда пешком. Это могло занять недели.

— Ну, если я не умру от поедания неизвестных грибов, которые вы назвали «вполне съедобными на вид», то, думаю, мы когда-нибудь доберемся, — вздохнула я.

Он повернулся ко мне.

— Есть один нюанс, о котором я, возможно, умолчал.

— Опять? — я со скептицизмом посмотрела на него. — Напомните, мы уже прошли этап «я наследник престола, но не хочу жениться» и «у вас на руке магическая печать». Что на этот раз? Вы на самом деле женщина?

Он фыркнул.

— Нет. Хотя, учитывая обстоятельства, это было бы не самой шокирующей новостью. — Он сделал паузу. — Дело в том, что я... э-э-э... я ведь дракон.

Я уставилась на него, ожидая шутки. Но он не улыбался.

— И что? — Я конечно в первые дни пребывания