— Я, пожалуй, пообедаю, — сообщила я тетушке Аниль, собираясь погреть на плите суп, как вдруг замерла с поварешкой в руке.

Со стороны лавки раздался стук в дверь — громкий и настойчивый.

— И кого это там черти принесли? — удивилась старушка. — Еще лавка-то не открыта. Там и вывеска есть, что закрыто.

— Не ходить? — заколебалась я. — Это не из-за письма?

— Кто его знает, — цокнула языком тетушка Аниль. — Пойди, детка, все же прими незваного гостя. Мало ли там что?

— Одна? — испугалась я.

— Я рядом буду, за занавеской. Ничего, Тина, рано или поздно начинать надо.

Я тяжело вздохнула и пошла смотреть, кто там ломится к нам в лавку.

ГЛАВА 12. Беда

За дверью стояла нарядно одетая девушка. Черноглазая и черноволосая. Бирюзового цвета пальто и вязаный чепец с оборочками разного цвета — желтого, зеленого и голубого. Прямо светофор какой-то.

— Добрый день! — широко и как-то неприятно улыбаясь, сказала девушка. Она без излишних церемоний шагнула вперед, и мне невольно пришлось посторониться.

Незнакомка вошла в лавку и тут же принялась без всякого стеснения крутить головой и разглядывать полки.

— Ничего не изменилось, — констатировала она жизнерадостно и протянула мне руку: — Нинель.

— Тина, — машинально пожала я протянутую мне узкую кисть в яркой перчатке.

— Будем дружить! — потрясла мою руку новая знакомая и снова широко улыбнулась.

И вновь улыбка мне не понравилась — показалась крайне приторной. А глаза Нинель контрастировали с ее словами: была в них какая-то затаенная мысль и ехидство.

— Вы что-то хотели?

— Мне нужны нитки. По две катушки. Цвета следующие. Винный. Гранатовый. Оникс. Вороново крыло…

Я схватилась за лесенку, собираясь лезть за оттенками красного к самым верхним полкам, как занавески, отделяющие лавку от основной части дома, затрепыхались. А тарелочка для монет, стоящая на прилавке, запрыгала и загромыхала. Я замерла, как вкопанная.

— Те-е-етушка! — пропела Нинель, озаряясь очередной улыбкой, на этот раз донельзя ехидной. — Так и знала, что не упокоились. Ну что же вы прячетесь? Выходите! Хватит подслушивать.

И она весело рассмеялась.

Из-за занавески выплыла старушка.

— Как ты посмела сюда явиться, Нинель?!

Я впервые услышала, как моя тетушка кричит.

— А что такого? — пожала плечами черноглазая. — Это ниточная лавка. А мне нужны нитки.

— Никаких ниток ты не получишь, мерзавка!

Призрак даже подрос от злости, ну, или мне так показалось.

— Ну как же так, тетушка Аниль? Прошла любовь, завяли помидоры? — поцокала языком Нинель и обратилась ко мне: — Вот смотри, Тина, что может с тобой стать. А я ведь была любимой ученицей у тетушки!

— Не была! — выкрикнула старушка. — Да как ты смела вообще появиться здесь?!

— Как — ученицей? — навострила я ушки. — Ты…

— Ну да, Тина, — подмигнула мне Нинель. — Я, как и ты, попала в Нур, подписав магический контракт. Я с Земли. А ты?

— И я, — растерянно сказала я. Неужели нашла землячку?

— Вон! — заорала тетушка Аниль. — Вон отсюда, паршивка!

— Ведите себя прилично, госпожа Аниль! — впервые сменив тон с ласкового на злобный, сказала Нинель. И тут же снова расплылась в улыбке, поворачиваясь ко мне: — Очень рада с тобой познакомиться! Честно-честно! Найди меня в городе. Лавку Маврины все знают!

— Еще бы не знать! — продолжила разоряться покойная хозяйка. — Тьфу на тебя, Нинель!

— До встречи, Тина! — подмигнула мне новая знакомая.

Бирюзовое пальто мелькнуло, скрываясь за дверью. Колокольчик прощально звякнул.

— Кто это? — с удивлением спросила я тетушку. — Чем вам насолила Нинель? Она правда работала в этой лавке до меня?

— Работала эта бесстыдница! Только потом по кривой дорожке пошла…

Тетушка хотела продолжить. Но тут колокольчик снова звякнул, и призрак стремительно унесся в дом. Я повернулась в новой гостье. Кажется, день сегодня обещал быть хлопотливым.

******

Вошедшая, нет, скорее ворвавшаяся в лавку девушка разительно отличалась от Нинель. Аккуратное, но скучного цвета пальто и серый же чепец, из-под которого выбивались светлые волосы. Лицо раскраснелось, словно девушка бежала. Что она и подтвердила своими словами.

— Здрасьте! Ох и бежала я! Я каждый день все посматривала, не открылась ли лавка. Но вывеска «закрыто» до сих пор висит. А тут смотрю — из нее кто-то выходит. Ну я и чесанула! Боялась, что прибегу — а лавка снова закрыта. Но успела! Ух и запыхалась я!

И незнакомка плюхнулась на табуретку, которая стояла у прилавка, сорвала чепец и принялась им утирать лицо с круглыми, как яблоки, и не менее румяными щеками. Наивно блестящие голубые глаза обегали с любопытством лавку.

— Я планировала открыться завтра, — любезно сказала я, — но раз вы пришли…

— Да! Я ждать больше не могла. Беда у нас! — наклонившись вперед, горестным шепотом поведала мне посетительница.

Я постаралась не подать и вида, что удивлена. Какая связь может быть между неприятностями этой розовощекой девицы и моими нитками?

— Что у вас случилось?

— У сестрицы моей беда, — закачала головой девушка. — Она у графини Санре служит. Камеристкой. И угораздило ее поссориться с главной горничной самой графини.

— Как же?

— А так! Пропала у ее сиятельства брошь. Брошка не самая дорогая. Камея. Графиня ее и не носила давно. А тут вдруг вспомнила. Стала искать, а той и нет вовсе в шкатулке! А кто взял? Кто в личные покои доступ имел? Только слуги. А моя сестра и сказала, что видела однажды, как главная горничная в покои входила, а как вышла, что-то в кармане прятала. Комнату обыскали и нашли камею. И кое-какие другие якобы «потерянные вещи». Все по мелочам, такие, что не сразу схватятся. Стражникам служанку не сдали, скандала не захотели, но выгнали, разумеется. Без выходного пособия. А главная горничная, когда ее увольняли, моей сестре пригрозила. Ты, дескать, крыса, поплатишься за свой донос.

Девушка рассказывала очень эмоционально, размахивая руками. Я никак не могла понять, при чем тут я,