— Не волнуйся, детка, — успокоила меня тетушка, когда я задала ей этот вопрос, — агентство обо всем позаботится. И о твоей… как ее там… потеке тоже.

В представлении доброй старушки «потека» была чем-то вроде домашнего питомца, которому было достаточно бросить косточку и налить миску воды. Ну нет, мой «питомец» нуждался в ежемесячной доброй порции «мяса» с несколькими нулями, причем переводить деньги надо было с моей карты. Но карта «пришла» со мной сюда, в Нур, валялась в сумке вместе со ставшим бесполезным хламом телефоном и другими предметами более развитой цивилизации.

Эти мысли скакали в моей голове бодрыми козликами и бодались острыми рожками, вызывая желание на что-нибудь (или на кого-нибудь) выплеснуть свое дурное настроение. И вдруг совершенно неожиданно я увидела себя плывущей по реке. Река текла ни быстро, ни медленно, а в идеальном для меня темпе. Волны шептали мне успокаивающе, предлагали расслабиться, покориться их мерному течению, отбросить заботы и раздражение, и я не могла не последовать их совету. Погрузилась в воду, полностью отдалась затопившим меня новым ощущениям покоя и умиротворенности. И вынырнула из этой «реки» совсем другим человеком.

Потом посмотрела на свои руки и ахнула.

Намотанная на палец нитка слабо сияла цветом свежераспустившегося ириса. От нее по жилам текло то удивительное чувство покоя, внезапно охватившее меня. Защитно-синий. Так назывался этот цвет в земной терминологии. Именно его я называла и читала на катушках, когда искала нитки в магазинах. Может, на Земле он недаром так назывался?

— Они заговорили с тобой, детка? — раздался рядом голос тетушки, и я вздрогнула, выпадая из своих мыслей.

— Но как? Почему?

— Ты ведьма, Тина, — почти строго сказала старушка. — Ты можешь придавать цветным нитям магическую силу. Но важно не перепутать цвета, детка. Каждый цвет обладает своими чарами. Твоя задача научиться правильно использовать их и найти ту нить, которая нужна клиенту. Или сочетание цветов и нитей. Понимаешь?

— Не очень, — честно призналась я. — То есть идея мне ясна, но вот практики пока не было.

— Ты научишься, детка. Пока изучи до конца все цвета катушек.

И я старательно учила названия цветов по книге и их свойства. Зубрила, зубрила и зубрила.

Сегодня утром я снова сидела в саду на скамейке. Весна в Нуре в этом году оказалась ранняя. Еще был март, но в маленьком садике, что расположился на задах лавки, уже вовсю цвели крокусы. Белые с фиолетовыми прожилками, ярко-желтые, густо-сиреневые — они вылезли веселыми стайками у корней деревьев и радовали глаз. С веток вербы свисали пушистые сережки, но яблони еще стояли голые, и солнечный свет легко проникал сквозь них и ложился на широкий стол и лавку под деревом. На столе я расставила принесенные из лавки коробки с катушками. Закутавшись в пальто и плед, я изучала по книге оттенки сиреневого цвета.

Аметистовый. Цвет орхидеи. Фиалковый. Лавандовый. Индиго… Всего более тридцати оттенков. И каждый оттенок имел свое название. И не только. В книге против каждого названия было пояснение.

« Цвет фуксии. Капризы. Головная боль. Раздражительность. Необоснованные надежды… »

Я поежилась в зимнем пальто и принялась шепотом штудировать пояснение к цвету, пытаясь запомнить все нюансы. Потом закрыла глаза, подставляя лицо теплым лучам солнца. Стала представлять цвет фуксии в воображении. Перед глазами почему-то появились маленькие вертлявые девчонки в пышных юбчонках кричащего цвета. Личики у малюток были раздраженные и капризные, а губки презрительно оттопырены. В руках девчонки держали маленькие молнии и сразу же принялись в меня ими пулять.

Я дернула головой, пытаясь избавиться от навязчивой картины и нахлынувшего раздражения. Но главное, что цвет фуксии хорошо утвердился в моей памяти.

— Фуксия… Бесячки с молниями. Капризы. Головная боль…

Я решила, что на сегодня запомнила достаточно. Завтра повторю урок. Закрою описания цветов в книге и буду их называть по памяти. А потом, уже без книги, глядя на катушки, буду снова это повторять, но добавив еще и название цвета.

— Фуксия, — еще раз повторила я и открыла глаза. И тут же ойкнула.

Прямо передо мной лежало письмо. Лист бумаги был скреплен сургучом, а на сургуче стояла печать — расправивший крылья дракон и вязь букв по кругу. Я с недоумением оглянулась по сторонам. Но вокруг не было решительно ни одного человека: сад был окружен каменным забором, перелезть через который и тут же скрыться назад за те несколько секунд, пока я сидела с закрытыми глазами, было невозможно. Я с недоумением взяла в руки письмо, и тут же дракон на печати вспыхнул золотом, а буквы по кругу загорелись огнем. Я с испугом выронила письмо.

— Тина!

Я вздрогнула и увидела стоящую рядом с собой старушку. Лицо тетушки Аниль горело тревогой и испугом, которые тут же передались мне.

— Что такое?

— Не трогай письмо!

— Ой! А я уже.

— Ах ты неприятность какая! — покачал головой призрак, едва видный в солнечном свете. — Не вскрывай его! Может, еще обойдется?

Я со страхом посмотрела на письмо.

— Оно что, ядовитое?

— Да если бы! Уж с ядом бы мы разобрались. От герцога оно, вот в чем беда.

У меня округлились глаза.

— А как?.. Я тут сидела, а оно вдруг само. На стол. С неба, что ли, плюхнулось?

— Да не с неба оно. Магическое письмо прямо к адресату попадает. Немногие так делать умеют, но у герцога свой придворный маг имеется.

— А зачем он мне написал?

— Ты не слушала, о чем я говорила тебе? Герцог ведьм ищет! Вот и нашел тебя.

Тетушка Аниль снова горестно закачала головой.

— А как он меня?.. — продолжила пугаться и затравленно оглядываться по сторонам я.

— Вот этого не скажу! — развела руками старушка. — Ты письмо не открывай! Спрячь его куда-нибудь подальше.

Я схватила письмо за уголок и, держа как дохлую мышь, понесла в дом. Огляделась, подумала, и убрала письмо в ларь с горохом. Надеюсь, что это соседство не повредит ни гороху, ни письму.

— Ох не к добру это, — продолжала причитать тетушка Аниль, пока я носила коробки из сада назад в лавку и расставляла по полкам.