Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки
Лора Олеева
ГЛАВА 1. Наглость — второе, третье и даже четвертое счастье
— Она туда побежала! Лови ее!
— В какой переулок ведьма повернула? Неужели ушла?
Прогрохотали сапоги, раздался лязг металла. Отблески факелов мелькнули на грязной стене, к которой я привалилась, скорчившись за какими-то бочками. Зажала рот рукой, боясь, что преследователи услышат мое тяжелое дыхание. В боку нещадно кололо, а в горле было сухо, как в пустыне Сахаре. Если честно, я бы с большим удовольствием очутилась сейчас там. В данный момент кактусы, верблюды и бедуины мне казались намного, намного дружелюбнее окружающего меня мира.
Как я вообще сюда попала? Только что была вот тут, а через минуту оказалась вон… тут.
******
«Вот тут» — это шумный торговый центр, в котором накануне Женского дня толпы народа слонялись из одного магазина в другой, пасясь на богатых пажитях товаров даже отдаленно не первой необходимости.
Я вдохнула аромат духов, долетевший из магазина косметики — по правилам мерчандайзинга салон располагался при входе в торговый центр, чтобы ароматами заманивать посетителей — и расстроилась в очередной раз. Рекламные баннеры обещали большие скидки и растравляли мою грусть — как же хотелось купить себе новые духи!
Увы, ни духов, ни даже новой помады я позволить себе не могла. Ипотека, чтоб ей неладно! Взнос за этот месяц я сделала, поэтому на еду осталось с гулькин нос. А на что-то другое и подавно.
А все почему? А потому, что сеть магазинов товаров для хобби, где я преспокойно работала несколько лет и даже доработалась до должности главной заведующей, закрылась. И всем нам дали под за… Отправили восвояси. С небольшим выходным пособием. Но ипотека жрала много, а новая работа как-то все не спешила находиться. Вот и сегодня я пришла на этот праздник жизни — увы, чужой праздник — чтобы устроиться продавцом в магазин одежды. Но оказалось, что свободную вакансию перехватили прямо у меня под носом. Ну что за невезение!
Зазвонил телефон. Я посмотрела на номер. Не отвечать? Но она ведь не отстанет, да? Так и будет названивать, пока я не подниму трубку?
— Да, мам, — скрипя зубами, сказала я.
— Алька, доча! Ты что не отвечаешь?
Ненавижу, когда она меня называет Алькой. И дочей. И полное имя свое ненавижу — Алевтина. От него так и веет сельпо. Поэтому всегда представляюсь Тиной.
— Я отвечаю, — с прохладцей сказала я.
— Алька! Ну что ты решила? Неужели навстречу матери пойти не можешь?..
О, снова началось! Я отставила трубку подальше от уха, потому что на той стороне провода начали с подвыванием лозунговать о материнских жертвах, о священных семейных узах и прочем. Обрабатывали они меня уже полгода. Они — это мать и старший братец. И вот удивительно, до чего же бывают наглыми люди.
В детстве я всегда была вторым сортом. Мясо — Вадику. И мать под противное хихиканье старшего братца доставала из моего супа кусок мяса и переправляла в его тарелку. А что? Девочкам вообще мясо не надо. Вон хлеб с картошкой есть. Зачем тебе кружки? Платные? С ума сошла! Но Вадику зато и секции спортивные, и дорогое снаряжение. Посуду мыть — Альке. Полы мыть тоже. Не мужское это дело. А братец еще и, лежа на диване, пальчиком тыкал: тут перемой, там убери. Вадику — платное образование. А Альке… Иди-ка ты, доча, работать! Нечего на шее родителей сидеть. Вадику — однокомнатная квартира бабушки. Ну так он мужик, ему семью заводить. А ты ищи мужа с квартирой. Если не нравится с родителями жить в проходной комнате.
Неудивительно, что я драпанула из семьи, как только представилась первая же возможность. В другой город, что в трехсот километрах от родного. Нашла работу, взяла ипотеку. Какой же это был кайф сидеть в собственном доме, где, кроме меня, нет ни души, и смотреть на дальний лесок с речкой. Ну и пусть я спала на матрасе на голом полу, ну и пусть до работы добираться полчаса. Но это мой дом, и к нему ни одни жадные ручонки родственников не дотянутся. Ну, я так думала. Пока маменька, которую я, слава богу, уже лет пять как не видела, не позвонила.
— Алька, выручай!
Оказывается, братцу с подросшим ребятенком в однушке тесновато стало. Ну и он стал родителей подбивать, чтобы денег дали. А откуда у них? И тут их осенило. На мою голову.
План был надежный, как швейцарские часы. Я (любящая дочь и любящая сестра) продаю свою квартиру, деньги отдаю братцу, тот покупает двушку, а я переезжаю назад к родителям. Нет, ну как вам это нравится? Мне вот не очень. Если говорить мягко и нормативной лексикой.
— Мам, я говорила уже сто раз, — твердо заявила я, когда словесный поток на время прервался: мать, видимо, набирала в грудь новую порцию воздуха. — Квартиру продавать не собираюсь. Не говоря уже о том, что за нее еще ипотека полностью не выплачена.
— Так мы тебе добавим денег, Алька. На ипотеку твою…
О как! Когда я просила денег у родителей на первый взнос, то денег не нашлось. Тогда Вадик как раз женился. Ну, а свадьба, понятное дело, должна широкой быть. Надо же поразить четвероюродную тетку из Зажопинска, которую мы с братом видели один раз в жизни, в самое сердечко пышностью церемонии, лимузином и разносолами.
Лично я на свадьбу не поехала. Охота было на такое любоваться. Да и на подарок денег тоже давать не хотелось. Я на первый взнос копила. И вот ни одна живая душа в семье не поинтересовалась: «Не голодно ли тебе, Алечка? Не жестко ли спать в той дыре, которую ты снимаешь?» Ни один человек! Зато сейчас давай спасай, или ты нам не дочь!
— Нет! — едва не прорычала я в трубку. И, еще до того как мать разразилась новой тирадой, на этот раз с проклятьями, нажала на отбой.
Меня всю трясло. Поразительно! Просто поразительно! Надо было мне на Северный полюс завербоваться. Говорят, есть такая работа — пингвинов переворачивать, когда они падают. Или на орбитальную станцию сбежать. Чтобы от своей семейки токсичной избавиться. Телефон продолжал трезвонить, но я уже не обращала на него внимание.
