Я не знала, стоит ли мне лезть в семейные дела, но планировала сказать Амиру простую вещь. Если он не поторопится, но у него имеется желание когда-нибудь попытаться хотя бы просто поговорить с отцом, то беседы беседовать вскоре будет не с кем.

Однако, мысли об этом исчезли, стоило только мне войти в кабинет Амира, где меня уже ждали, и удивлённо охнуть, застыв на пороге. Потому что напротив Асатиани, восседавшего за столом, расположился… Егор Соловков собственной персоной.

Я, конечно, обсуждала с Амиром, что мы попробуем действовать через брата Тимофея в том, чтобы наказать моего мужа, как он того заслуживал, но была уверена в том, что Егор уж точно откажется.

– О, любимая невестка! – хмыкнул Соловков, полуобернувшись ко мне.

Амир поднялся со своего места, подошёл ко мне и, проводив к дивану, усадил на него, после чего недовольно взглянул на Егора, давая понять, чтобы он не отпускал здесь своих шуточек и прочего.

– И тебе привет, – усмехнулась я, положив ногу на ногу. – Кажется, ты здесь по собственной воле, – добавила, не спрашивая, а утверждая.

Егор пожал плечами и, взяв бокал виски, стоящий перед ним, повертел тот в руках прежде, чем сделать глоток.

– Здесь наливают дорогие напитки и делают отличные предложения. Конечно, я здесь по собственной воле, – ответил он.

Амир послал мне взгляд, в котором смешались отвращение, презрение и злость, направленные на Соловкова. Впрочем, когда посмотрел на Егора, эмоций, которые Асатиани испытывал в его сторону, он не показал.

– Брат твоего мужа, Карина, уже услышал от меня, что именно мы предлагаем сделать. Он знает, что я буду защищать женщину, которая носит детей Алекса под сердцем. Знает, что может пострадать так же, как и Тимофей, который совершил непоправимое, когда собирался причинить тебе вред. Поэтому господин Соловков готов продать мне всё, что у него имеется, так сказать, оптом. А потом исчезнуть. Я верно говорю?

Какое-то время Егор молчал, пока я переваривала сказанное. Доверяла ли я словам Амира и могла ли быть уверенной в том, что он действует так исключительно от того, что беспокоится за меня? Нет. Но раз пока мы играли в эту игру, так тому и быть.

– Ваша цена окончательная? – спросил Соловков после того, как допил виски и понял, что больше ему не нальют. – Это ниже, чем если бы я стал продавать все активы по отдельности.

Амир сжал челюсти – я увидела, как на его скулах заиграли желваки.

– Мы это уже обсудили. Иди и попробуй продать по частям. Сколько это займёт времени? Или думаешь, что твой брат не спохватится и не попытается тебе помешать? – терпеливо, насколько это было возможно, проговорил Амир.

Соловков вздохнул и вскинул руки в жесте «сдаюсь».

– Хорошо. Но деньги мне нужны как можно быстрее, – ответил он.

Итак, Асатиани выкупал у Егора то, что было приобретено Тимофеем, но оформлено на брата, чтобы я не претендовала на имущество во время развода. На остальное, то, что оставалось у Тима, мы планировали запросить наложение судебного ареста.

– Как только все документы будут подписаны, ты получишь аванс, как мы и договорились, – пожав плечами, ответил Егор. – Остальное, когда активы будут зарегистрированы на Карину.

Мои брови чуть не взметнулись наверх. О том, что именно я должна стать новой хозяйкой недвижимости и прочих милых приобретений Тима мы до сего момента не говорили.

– Идёт. Готовьте все бумаги, – ответил Соловков и, поднявшись с места, какое-то время постоял, глядя на меня.

Говорить, правда, ничего не стал, хотя я и ожидала какой-нибудь колкости в излюбленном стиле Егора.

Когда же он ушёл, а мы с Амиром остались вдвоём, молчание, которое протянулось между нами незримыми нитями, позволило мне немного выдохнуть и попытаться осмыслить произошедшее.

Этот мужчина, который находился в паре метров от меня, был настолько непознанной другой вселенной, что я даже не представляла, как к нему подступиться. Однако нам стоило обсудить и все события, случившиеся в этом кабинете, и то, с чем я и направлялась сюда.

– Сейчас отвечу и поговорим, – пообещала Амиру, который и сам, похоже, собирался инициировать беседу со мной, но меня отвлек телефонный звонок.

А когда я ответила на него, все мысли о Егоре и заготовленные фразы по поводу Давида испарились. Потому что мне сообщили те новости, которых я подспудно ждала, но надеялась не услышать.

Асатиани-старшему стало значительно хуже.

***

– Он, кажется, уже всё тебе отдал, но ты всё равно продолжаешь с ним возиться, как с родным, – задумчиво сказал Амир, когда мы мчались к дому Давида.

Я пребывала в настолько нервном состоянии, что у меня дрожали руки. То хваталась за край блузки, то за телефон, чтобы хоть чем-то себя занять. А когда Амир выдал эту свою фразу, переключилась на неё. Какое-то время смотрела на чётко очерченный профиль, затем отвернулась.

– Ты мыслишь странными категориями. И если для тебя слово «человечность» – пустой звук, то ты меня не поймёшь, как бы я ни старалась сейчас объясниться.

Мы остановились на светофоре, и я ощутила на себе пристальный взгляд. Посмотрела в тёмные глаза и увидела в них то, что уже замечала не раз. Для Амира я была словно чем-то непонятным, удивительным, с чем он столкнулся впервые.

– Знаешь, я рад, что с папой остался Алекс, – признался Асатиани, когда мы двинулись в путь вновь. – Мы с братом разные. Я не так давно просматривал его фотографии в соцсетях. Его видео и посты. Он мягкий, а его отношение к жене пропитано такой нежностью.

О-ла-ла, какие откровения у нас начались! Я не перебивала, лишь повернулась к Амиру всем корпусом. Было довольно странно осознавать, что сейчас он говорит об отце моих детей. А ещё вдруг пришла мысль, что Амир ведь близнец Алекса, так что малыши будут похожи на него ровно настолько же, насколько и на своего папу.

– Мама у меня была другой. И я гораздо больше подходил ей по характеру, чем отцу.

– То есть, твоё отношение к жене пропитано нежностью не будет? – не удержалась я от уточнения, постаравшись сделать так, чтобы в голосе сквозили шутливые нотки.

Амир хмыкнул и покачал головой, но ничего не сказал. Тем более, что мы уже приехали к дому Давида, и мысли мои вновь были посвящены только Асатиани-старшему.

– Я иду с тобой, – уверенно сказал Амир, когда мы вышли из машины.

Когда спешно покидали