– Давай я.

Быстрее, чем Лена успела придумать, что возразить, он снял шорты и футболку, забрал у нее емкости и вошел в озеро по пояс. Вверх взлетели две рыжие утки, встревоженные волнами, которые разошлись от Матвея во все стороны, как от теплохода. Он взял несколько проб воды, не торопясь и, очевидно, наслаждаясь прохладой. Контейнеры отличались цветами крышек, и Лена пометила себе соответствие между ними и местами забора пробы.

– Не надо было, – улыбнулась она, когда Матвей уже направился к берегу. – Я бы и сама могла.

– Так вперед, – ухмыльнулся Матвей.

Лена сделала вид, что пропустила его слова, заинтересовавшись какой-то птицей. Матвей вышел из воды и отдал ей емкости. Пряча контейнеры в рюкзак, Лена подумала, что он видит ее насквозь со всеми этими попытками не смотреть на его тело и не встречаться глазами в разговоре. Неужели она влюблялась? Впервые за много лет Лена почувствовала себя школьницей, и сердце защемило от предчувствия большой боли – такой непреодолимой, какой только может быть подростковая безответная влюбленность. Как это могло случиться сейчас, в ее возрасте, да еще и на работе? Лена знала, что у них ничего не получится. Хотя бы потому, что он ее клиент и это невозможно, пока она работает над его делом. А когда все закончится, они больше не увидятся. К тому же Матвей, судя по всему, был интересен Регине. Лена не хотела даже предполагать, какими были отношения между ними, учитывая, что руководительница была замужем. Ну и, наконец, осторожность подсказывала, что сближение с Матвеем не пойдет на пользу ее карьере – и так едва не разрушенной.

– Пойдем-ка домой, я не взял полотенце.

– А мы закончили на сегодня: мне все равно нужно обработать данные, – сказала Лена.

Уже через полчаса они сидели в просторной гостиной и пили чай с хрустящим овсяным печеньем и йогуртом из сметаны и творога.

– Тебе сегодня еще нужно работать? – спросила Лена.

– Я работаю рано утром, к этому привыкла вся команда.

Она вспомнила, что почти все сотрудники Матвея работают удаленно из разных концов мира.

– Наверное, это нелегко. Я бы не смогла все время быть в одиночестве.

– Нет. – Он покачал головой. – Мне это не трудно. Возможно, я просто интроверт.

– Почему все твои проекты связаны с экологией? Твое приложение, благотворительность, это место.

– Это больше самозащита, чем экология. Просто, когда у тебя больше возможностей, чем у других, ты заметнее.

– Ну неправда. Я знаю, что ты много делаешь для переработки вторичного сырья. Ты построил самый крупный распределительный центр, на восемьдесят процентов автоматический.

– Ты заучила статью из «Википедии»? – усмехнулся Матвей, и Лене показалось, что он смущен. – На самом деле уже слишком поздно. Но когда я делаю что-то такое, это успокаивает. Как будто возвращаешь себе контроль, хотя это невозможно.

– Поздно для чего?

– Для того, чтобы спасти планету.

– Да уж, ты точно пессимист.

– Трудно быть оптимистом, когда говоришь об экологии. Этой осенью начнется дождь, который утопит большую часть Питера. И дальше вода будет только прибывать. Еще несколько лет – и люди покинут город.

– Ты в это правда веришь? – Лена вздрогнула. Сознание стало кристально ясным, хотя еще минуту назад ее клонило в сон – то ли от свежего воздуха, то ли от травяного чая.

– У меня много знакомых ученых. Я им доверяю. Это вопрос времени. Чтобы что-то изменить, нужно было начинать много лет назад. Может, когда мы с тобой были детьми. А может, еще раньше.

Но Лена была не готова к таким упадочным настроениям. Она только-только закончила университет, только-только встала на ноги и вышла из безнадежных отношений. А еще хотелось бы родить детей и убедиться, что они не умрут во время апокалипсиса.

– Тебе не кажется, что это безответственно? Каждое поколение может сказать: «Это надо было делать еще до меня, так что извините, я складываю лапки». Тогда незачем жить.

– Я не говорю, что надо сложить лапки. Я просто реалист.

На Лену навалилась тоска – огромная и тяжелая, как бесконечное шерстяное одеяло. Она привыкла думать, что любую проблему можно решить. Да, порой не сразу. Для многих вещей нужно время. Но если приложить разумные усилия, успех гарантирован. Однако Матвей рассуждал так, словно они играли в игру, заранее проигранную кем-то до них.

– Ты не веришь, что твои действия к чему-то приведут?

– Дело не в этом. – Матвей улыбнулся так, словно разговаривал с маленьким ребенком. – Я просто не жду невозможного, вот и все. Я не говорю, что все бессмысленно. Я верю, что, если не сидеть на месте, выйдет прожить дольше. Может быть, нам даже повезет стать родителями и состариться с кем-то.

Лена затаила дыхание, словно рядом вдруг появилась птица, которую страшно было спугнуть.

– А тебе бы этого хотелось? Ну состариться и детей?

– Конечно, если бы я встретил того самого человека.

– Каким он должен быть?

– Интересуешься как юрист или как девушка? – спросил Матвей очень спокойно – таким же голосом, каким просят передать солонку.

Лена улыбнулась, чтобы не лопнуть, как лампочка, от напряжения.

– Проблема вот в чем, – продолжил он, не дожидаясь ответа. – Нам всегда кажется: то, что нам нужно, – оно где-то там, не здесь и не сейчас. Через пять лет, в других обстоятельствах. А потом проходит время и ты понимаешь, что момент уже случился, а ты этого не понял.

– Ты про что? – спросила Лена.

Паузы между фразами становились все длиннее, а тон голосов ниже.

– Да так, просто, – ответил Матвей и налил себе еще чая.

Глава 36

Заняв столик в углу своей любимой кофейни, Регина гадала, зачем Илона Суворова попросила ее об этой встрече. Формально клиентом фирмы была не Илона, а ее муж Захар. Причем Илона искала встречи именно с ней, управляющим партнером, а не с директором или помощником. Чутье подсказывало, что это приглашение стоило принять.

Илона появилась вовремя, а Регина очень ценила пунктуальность в людях. Про себя она отметила, что Илона не создавала впечатления карикатурной жены богатого мужа. Объемный серый костюм полуспортивного кроя и короткие