— А ты, княже, как сходил? Я заглянул к тебе поутру, а жена твоя говорит: «На утренней зорьке на рыбалку ушёл!» — если Ярославичи и их люди и ожидали странного приёма в Киеве у нового князя, то уж точно не такого. На них и не смотрел, кажется, никто! Тут только что громом чуть все пристани не разбило, дождь из рыбы шёл, а весь город стоит, как ни в чём не бывало! А патриарх Всея Руси с великим князем как с соседом про рыбалку болтают.

— Как во Святом Писании сказано, отче. И рыб поймал, и человеков, — ровно ответил Чародей.

— И много ли рыбы взял? — приподнял бровь патриарх, вроде как прищурившись над плечом князя. Видно отсюда не было точно, но гости об этом не знали.

— Порядком. Щедро угостил дедушка. Думаю, как бы не на весь пост хватило городу, — кивнул Всеслав, скрывая улыбку.

— Доброе дело, доброе. Освятим дары Божьи, раздадим люду, — отозвался священник, и тут же продолжил, чуть громче, перекрывая начавшийся было гул от горожан и гостей. Первые радовались халяве, надо полагать, а вторые не могли в ум взять, как подарок Водяного вдруг стал Божьим даром.

— А человеков, что поймал ты, точно ли стоит в дом пускать? — голос патриарха стал жёстким. — Клятвопреступнику десять лет не видать причастия и благословения Господнего!

— Обманом старшего брата введены были во грех дядья мои! — твёрдо и громко ответил Чародей. — Потому, как велит Господь Бог наш, всеблагой и всемилостивый, прощаю я им прегрешения против меня и детей моих!

Если в глазах жителей были не восторг и обожание, то я даже не знаю, как ещё это назвать.

— Узрите, люди, поступок настоящего мужа, воина и властителя! Он, как и заповедал нам Господь, прощает должникам своим! Потому полагаю я, что простит и Бог грехи заблудших Святослава и Всеволода. А мы все помолимся всем сердцем о том, чтобы не было больше свар, склок и предательства промеж родичей кровных! И да воцарится мир и любовь на земле русской во веки веков!

Да, оратор из отца Ивана был первоклассный. От согласного и одобрительного воя горожан гостей едва не выдуло обратно за ворота.

— Зачем пришли вы в Киев, братья? — вопросил торжественно патриарх после того, как успокоилась, прооравшись, толпа киевлян.

— Чтобы встать под руку великого князя Всеслава Брячиславича, признав его верховенство и право владеть землёй русской, всеми её богатствами, вотчинами и наделами! — громко, чётко и размеренно проговорил Всеволод. А Святослав лишь согласно кивнул. Но по глазам его было видно, что с каждым из слов брата он согласен всем сердцем.

Глава 3

Промежуточные итоги

Пир устроили нешуточный. Дух жареной рыбы и ухи стоял над городом, в каждом доме готовили, всем хватило. Насчёт до конца поста, ясное дело, князь погорячился нарочно, для красного словца, чтоб в памяти да в летописных сводах осталось, но улов и впрямь был несказанно богатым для одного раза. Пусть даже насквозь чародейского и откровенно браконьерского.

Я ещё, помнится, предлагал Всеславу поберечь рыбу. На что он удивительно терпеливо и обстоятельно объяснил, что если для того, чтобы на Руси был мир да лад, понадобится выловить к псам всю рыбу в Днепре до последней, то он это сделает. Надо будет — своими собственными руками или портками. А потом мы прогулялись до реки, где князь задумчиво и довольно долго смотрел за тем, как толкались в проруби, где бабы полоскали бельё, рыбёшки. Много, хоть руками лови. В этом времени, со здешней чистой экологией, без химии и электричества, при крайне малом числе людей, дары природы и вправду были гораздо богаче и возобновлялись естественно. Поэтому все сомнения в этичности браконьерства, накрывшие было меня неожиданно, рассеялись. Рек и рыбы на Руси ох как много, а вот второго шанса произвести первое впечатление на дядек, что были и оставались очень весомыми политическими и военными силами, могло больше и не представиться.

Князья подписа́ли сами и передали Всеславу подписанные грамоты от тех, кто согласился с их предложением: их братьев и сыновей, потомков Владимира, Святослава, Игоря и Рюрика. Я подумал, что медицинская и народная теории о том, что на детях природа отдыхает, подтверждалась неоднократно. Вот только про многих былинных и сказочных в моём времени персонажей сейчас здесь хранилась живая народная память и, что удивительно, те самые летописные своды. В которых, написанных не по-гречески или латински, а по-русски, было много такого, чего никогда не писали в советских и российских школьных учебниках. Такого и в книжках, что читала из-за забора механическим голосом искусственная девка в телефоне Лёши-соседа, не встречалось. И в профильных монографиях маститых историков-академиков, думаю, ничего подобного не было и близко. Чего стоила история о том, как стародавние вожди русов отправляли свои ватаги по рекам, морям и посуху на север и запад задолго, очень задолго до того, как викинги взялись грабить французов в Нормандии, германцев в Гамбурге и даже арабов в Лисабоне и Кадисе? И вторая, о том, откуда вообще взялись те свирепые дикие северяне за Варяжским морем.

Заключили и договоры-ряды о торговых преференциях и сотрудничестве на всём протяжении подконтрольных теперь Всеславу Днепра, Двины и Волхова. Обсудили и приняли статусы каждого из князей, что подписали со своей стороны мирные грамоты с Киевом и Чародеем. Судя по лицу Всеволода, он таких подарков от двоюродного племянника не ожидал. Святослав же, кажется, мало вникал в детали. Зато договорённости о том, что Всеславовы воины помогут ему с племенами мордвы за Рязанью и черемисов за Муромом, и что два черниговских отряда по ледне́ останутся учиться аж до самого ледохода, его, кажется, устраивала чуть более, чем полностью. «Более» потому, что всеславовки на травах на столе, кажется, не убавлялось, несмотря на все его серьёзные успехи в её уничтожении.

Наличие в городе ощутимой массы посторонних делало Гната более обычного серьёзным и деловитым сверх всякой меры. За четыре дня пребывания Переяславских и Черниговских делегатов он, бедный, аж с лица спал. Потому что, кажется, не спал, как говорилось в одном дурацком каламбуре. К нему то и дело подбегали нетопыри, что-то неслышно докладывая, при этом он почти всегда смотрел за жестами и