пора было приступать. Руна Материи — это могучий инструмент, который я не оценил в самом начале. Она даровала мне власть оперировать с минералами и экзоматериалами, содержащих драгоценную Звёздная Кровь. В конечном итоге важна лишь она. Разумеется, преобразовывать экзоминерал было совсем не то же самое, что работать с Сущностными Ядрами, что являлись, по сути своей, овеществлённой, кристаллизованной Звёздной Кровью. Каждый новый вид экзоматериала был загадкой, ребусом, сочинённым неизвестными инженерами, получившими силы демиургов. В этом я не сомневался. Каждый экзоминерал содержал разное количество Звёздной Крови в неповторимых, уникальных пропорциях и причудливых сочетаниях с грубой материей, изменяя её и придавая её различные, зачастую невероятные свойства. Если прежде я работал, больше полагаясь на интуицию и на слепое чутьё, то здесь и сейчас требовалось совсем иное.
Что?
То же особое, обострённое до предела восприятие, то же чувство незримых потоков, что вело меня во время операции над Локи.
Я закрыл глаза и активировал Руну.
Мир не исчез — нет, он преобразился до неузнаваемости. Он рассыпался на мириады светоносных нитей, что сплетались в бесконечно сложные, завораживающе прекрасные узоры. Эти узоры и были сутью всего сущего. Великие схемы, изначальные чертежи и лекала, по которым была построена вся окружающая нас реальность. И я, с помощью своей Руны, мог осторожно, бережно, словно реставратор, работающий с древним фолиантом, влиять на них. Изменять их свойства, их форму, их сокровенную структуру.
Если Руна Плоти открывала мне доступ к потокам активной, пульсирующей энергии, что пронизывала всё живое в вечном, неумолимом колесе перерождения, то Руна Материи работала с энергией инертной. Со схемами статичных неживых предметов. Управлять ими, как я уже успел убедиться, оказалось значительно проще, нежели капризными, вечно бурлящими потоками самой жизни.
Однако в этот раз передо мной не стояла задача кардинально преобразить материал. Лишь немного изменить его свойства, придать ему нужную, выверенную форму чистых заготовок для будущих Рун. И именно сегодня, именно в этот самый миг, глядя на внутреннюю, сокрытую от простого глаза структуру Лунного Камня, я отчётливо, до дрожи в коленях, понял одну вещь. Если на уровне Серебра я могу лишь манипулировать свойствами и формой, то на Золоте… на Золоте я, скорей всего, смогу заставить саму Материю вести себя противоестественно. Я смогу попирать законы физики и самые границы здравого смысла. Я смогу стирать тонкую, почти неразличимую грань между материей и плотью. Заставлять изначально неживое быть похожим на живое.
Мысли эти были одновременно и пьянящими, и пугающими, и путающими. Естественно, для проявления такого искусства, требовались и материалы под стать. И благодаря Лис, у меня они были.
Руна Материи позволила мне проникнуть в сокровенную суть этих призрачных камней. Я видел их схемы и внутреннюю архитектуру строения, все их скрытые изъяны и их дремлющий потенциал. Я мог сказать не только, насколько они плотны, из каких первозданных компонентов состоят, повреждены ли они временем или чужой волей, а и как именно они будут взаимодействовать с другими объектами. Я даже мог с абсолютной, аптекарской точностью рассчитать, сколько именно из них получится Рун-заготовок серебряного ранга. И даже… Я даже мог собрать их обратно в тот сложнейший тонкий рунический-механизм, который мы так безжалостно сломали… Мог бы, если бы меня не сковывала неполнота целого. На столе передо мной не хватало примерно процентов двадцати пяти кусков древнего механизма, что, вероятно, так и остались лежать бесполезным хламом в том зале, где мы сражались с Роршагом.
Руна Материи прекрасно справилась с Лунным Камнем. Вернее, с его преобразованием. Я не касался осколков руками, нет. Я просто смотрел на них, представляя в своём сознании во всех мельчайших деталях, какими именно они должны стать. И камни, послушные моей воле, начали меняться. Они размягчились, потекли, словно расплавленный воск под жарким пламенем свечи, а затем снова застыли, приняв форму идеально ровных, гладких заготовок для Рун нужного мне качества, каждая размером с крупную монету. Дальнейшее было уже делом техники. Не требующим даже ловкости рук или сложных инструментов. Только усилия направленной воли и чётко оформленного, непреклонного желания.
И моя воля в тот миг была твёрже любого алмаза.
Абсолютная память, словно гениальный и безжалостный суфлёр, услужливо подсказала мне, какими именно должны быть требуемые нам Символы Повышения и Развития. Вроде бы ничего не изменилось в окружающей меня действительности, но я словно бы сам ощутил начавший преобразовываться в нужную мне форму материал Сущностного Ядра. Я словно бы сам стал частью этого податливого материала, а он — неотъемлемой частью меня. Схема, доселе существовавшая лишь в моей памяти, проступила в реальности полупрозрачным, призрачным контуром, который я, к своему удивлению, мог отредактировать по своему усмотрению, внося мельчайшие, ювелирные изменения прямо на лету.
Время для меня сжалось в одну-единственную, бесконечно плотную точку. Я воспринимал происходящее со скоростью, недоступной человеческому сознанию. Мне не было никакой необходимости производить Символы поштучно, один за другим, словно ремесленник, корпящий над своим изделием. Закрыв глаза, я направил текучую, послушную материю в незримые формы, а когда открыл их вновь, готовые конструкции уже наливались холодным, чистым серебристым сиянием Звёздной Крови.
Весь окружающий меня мир, со всеми его запахами, звуками и тревогами, померк и отступил на второй план. Остались только Символы, которые я должен был сотворить из этих биокристаллов животного происхождения. И материя, подчинённая моей воле, под действием Звёздной Крови обрела нужную мне форму, именно такую, которая требовалась. Всё, что от меня было нужно, — это держать всю сложнейшую схему в виде чёткой, незыблемой мыслеформы в голове и ясно её представлять. Ещё секунда, и то, что только что было лишь нематериальной мыслеформой, засияло холодным и чистым серебром Звёздной Крови. Рунное Мастерство поднялось сразу на две звезды.
Когда же пелена спала с моего сознания, я застал немую сцену, достойную кисти живописца. Лиса сидела рядом на высоком табурете и смотрела на меня неотрывно. Во взгляде её смешались благоговение и… страх.
— Это… получилось. У тебя снова получилось, — едва слышно выдохнула она, словно боясь спугнуть чудо. — Кир… всё получилось.
Хотя внутри всё ещё царила холодная отстранённость эхо только что проделанной работы, спокойно с ней согласился:
— Конечно. Всё получилось, Лис. Сомневалась?
— Нет… Но каждый раз, когда ты применяешь Руны Материи или Плоти, я вижу настоящее волшебство. Не технологию, не науку, а именно волшебство в его первозданном, пугающем виде.
Я лишь пожал плечами. Со стороны всё смотрелось наверняка эффектно.
— А времени сколько прошло? — спросил я, аккуратно подбирая готовые, ещё тёплые Символы и укладывая их в
