Ни толпы, ни криков, что ещё минуту назад накатывали со всех сторон.

Только Хылч.

Его зрачки сужены, как у кошки перед прыжком, пот стекает по вискам, оставляя белёсые дорожки на грязной коже, дыхание тяжёлое. Песок под ногами уже тёплый и взрыхлённый; мои ступни чувствуют каждую крупинку.

Я двигаюсь вперёд небольшими шажками, но неотступно. Плут напрягается. А я слежу за его телом, стараюсь прочесть его как книгу.

Вижу, как он перемещает вес тела вперёд.

Будет рывок!

Хылч вновь срывается вперёд! Но в этот раз я не дожидаюсь! Делаю резкий шаг! Дёргаю ногу, закручивая бедро!

Бам! Лоу-кик прилетает бедолаге в колено! Тот вскрикивает, оттягивает ногу.

Я вижу, как дёргается его левое плечо — едва заметно, словно пытаясь скрыться в завесе крика. Но я не забыл слов Анны.

Его мышцы напряглись, как струны! Кулак полетел, рассекая воздух!

Я шагнул навстречу, встретив его локтем.

— Аа-аа! — закричал плут.

— ОУ! — скривилась толпа.

Но я времени не терял! Вцепился в его запястье, как летний клещ! Потянул на себя и вывернул руку. Тут же ногой ударил под колено. Плут полетел наземь, зачерпнув ртом земли. Мой локоть врезался в его бок — хруст, будто ломается сухая ветка под сапогом, и боль вырывается из него стоном.

Но жалеть его я совсем не планировал!

Толпа кричала, скандировала моё имя. Но я почти не слышал, только своё дыхание.

— Сдавайся! — бросил я.

— Хер тебе!

Он быстро вывернулся! Скользкий, как всегда! Вскочил на ноги и тут же подался на меня, пока я делал шаг назад. Но я уже читал его, предугадывая, как рецепт по запаху. Левый хук — я блокирую предплечьями, боль отдаётся в плече, но терпимо. Правый — уходит в воздух, рассекает пустоту.

Я же наседаю, не давая передышки. Бью в корпус, кулак вонзается в его живот, чувствую, как мышцы сокращаются, как воздух выходит из него. Ещё один удар, но уже в бок. Тут он скручивается, похоже, попал куда надо, и отступает.

— В последний раз предлагаю — сдавайся! — крикнул я.

Но плут лишь рычит по-звериному, гортанно.

— Я убью тебя! — разлетается вокруг.

Его глаза вспыхивают неестественным светом! Его кулак летит точно молния! Я вижу, но даже близко не поспеваю! Это совершенно не та скорость, что была прежде!

Кулак влетает мне в челюсть! Мир взрывается белым! Зубы стукаются друг о друга со щелчком! Но хруста не слышно. Вкус крови заполняет рот. Ноги подкашиваются, колени ударяются о песок, пыль врывается в лёгкие, царапая горло, как наждачная бумага.

Это нокдаун.

Тиберий врывается в круг! Руки взметаются вверх перед плутом!

— СТОП! — кричит тифлинг, а я едва его вижу. — Нарушение правил! Использование усилений запрещено!

Толпа взрывается, рёв ярости, будто котёл сорвало с огня.

«Обманщик! Обманщик!» — крики сливаются в бурю. Кто-то швыряет кружку, глиняная посудина летит по дуге, разбивается о песок рядом с Хылчем с треском. Он стоит, тяжело дыша, грудь вздымается, глаза всё ещё горят зелёным, но ухмылка исчезла.

— Решил играть по-грязному, — хриплю я.

Пытаюсь встать, но едва не падаю. Меня подхватывают Аларик и Келдар, помогают.

— Ты как, приятель? — слышу я голос Аларика, но ответить не могу.

— Да я ему глаз на жопу натяну! — Келдара я слышу уже отчётливее.

Но вроде постепенно контроль над телом возвращается. Я начинаю ощущать землю. Кровь стекает по лицу, по губам и подбородку. Адреналин жжёт, изнутри гася боль.

— И что? Мне плевать! — верещит плут, явно потеряв самообладание.

А я ухмыляюсь — криво, с вызовом, зубы в крови.

— Даже повара не можешь победить без своих штучек, а? — голос хрипит. — Ну ладно. Даже это тебе не поможет, плут.

Я сплёвываю кровь. Густую, тягучую. Вытираю рот тыльной стороной ладони, кожа саднит, но я не чувствую боли, только жар.

— Продолжаем.

Тиберий тут же подбегает ко мне.

— Ты уверен? Можно уже лишить его победы, он же правила нарушил, — даже он немного в шоке от моего решения.

— Не надо, он должен за всё заплатить как положено, — отвечаю я, отпихивая его рукой.

— Был бы я женщиной, точно захотел бы от тебя детей…

Тиберий возвращается на свою бочку. А толпа неистовствует в своём возбуждении! Я только и вижу, как пролетает Селена с братом и подносами с выпивкой. Всё же кровь и зрелища делают отличную кассу.

Плут смотрит на меня, и в его глазах — впервые за сегодня вижу страх, настоящий, как трещина в чугуне, глубокая и необратимая.

Третий раунд начался не с крика Тиберия, а с тишины, такой плотной и вязкой, что она легла на арену тяжёлым покрывалом. Тиберий поднял руку, но слово замерло у него на губах, глаза расширились, как у рыбы на прилавке.

— Активация умений: подконтрольный хаос и свирепый повар, — тихо произнёс я.

Активация умения: Подконтрольный хаос!

Мана: 42/60

Мир растянулся, как тесто под скалкой, тягучее и податливое, и каждая складка времени стала моей, острой и управляемой. Десять метров вокруг превратились в абсолютную сферу моего восприятия, где каждый шорох был громом, каждый вздох — раскатом. Я видел, как дрогнула левая нога Хылча, как мышца на его бедре сократилась на долю секунды раньше, чем он шагнул, напрягаясь, как струна. Видел, как правый глаз моргнул, как ресницы коснулись щеки, влажной от пота. Знал, куда он ударит, ещё до того, как он сам.

Активация умения: Свирепый повар!

Мана: 32/70

И следом, уже когда он ринулся на меня, тепло прокатилось по венам. Мышцы задрожали под кожей, уплотняясь, я ощутил лёгкость в ногах. Плечи расширились, грудь налилась силой, и я рычал, низко, из самой глубины. Усталость отступила.

— ДАВАЙ! — закричал я, готовый ко всему.

Тени вокруг него сгустились. Он неожиданно исчез. Песок взвился там, где он стоял, вихрем, и в тот же миг я почувствовал дуновение за спиной. Кулак летел в позвоночник с сумасшедшей скоростью.

«Не в этот раз!» — мелькнуло в голове.

Я развернулся раньше, чем он успел коснуться. Мой локоть полетел по дуге и встретил его челюсть.

ХРУСТЬ! Звук был чистым, как треск ломающегося льда на реке. Хылч отлетел, голова мотнулась вбок, кровь брызнула изо рта. Глаза его расширились, он понял — теперь всё серьёзно.

— Решил прилечь? — вызывающе поманил я пальцем.

Он