Светильники замерцали, тусклый свет образовал противное дергающееся марево. Визг привлек внимание. Правда, почти сразу потонул в судорожном всхлипе. Фиона разглядела, как один из сектантов ухватил Ванессу за волосы, вытянул нож. Второй сунулся к Милну — и тоже явно не с целью снять путы.

Похоже, у сторожей имелось предписание: прирезать заложников, если что-то пойдет не так. Шум в коридорах — это, видимо, не так, как должно было быть.

Она, извернувшись по полу, сунулась к коллеге-садовнику под бок. Пихнула его локтем. Тот уже слабо соображал, судя по остекленевшему взгляду.

— Прирежут твою Ванессу, — шикнула она. — Я тяну силы, давай!

И действительно потянула, одновременно заставляя корни прорасти из пола, ухватить за ноги торчащих в комнате фанатиков. Голова закружилась, в ушах шумело.

Не отключаться, держаться!

Наверное, упоминание имени племянницы заставило горе-коллегу встряхнуться. И отбросить дурь — спорить в этот раз не стал. Добросовестно бросил прибывающие силы на то, что требовалось сделать прямо сейчас — рост корней под фанатиками. Те обхватывали ноги, разрыхляли землю под сторожами и сдергивали вниз, сквозь пол. Вопли их терялись внизу.

«Глупо, — поведал голос древа. — Не подумала ты».

О чем не подумала? — удивилась Фиона. И ощутила, как проваливается пол.

* * *

— Не подымутся, — сообщил злой голос.

Не может быть! Дядюшка-садовник, что ли? И не скажешь — куда только делись жалобные и сварливые интонации! Тон злой, но собранный и деловитый.

— Надо было сразу их замотать корнями, — заметил голос Милна.

— Какой вы умный. Чего тогда связанным валяетесь⁈ Лежите смирно, а то порежу вместо веревки вашу шкуру.

— Не привыкать…

Фиона попыталась разлепить веки. Руки не желали подыматься — связали, что ли? Нет, их придавило. Это она сообразила с запозданием. Ее хорошенько присыпало землей, на руках валялись петлями длинные отростки корней.

Выпростать их удалось не сразу. Перевернуться набок — тоже. Руки тряслись, тело словно набили ватой. Попыталась протереть глаза — размазала по лицу землю.

— Фей, полежи ты смирно немного, — проворчал Милн — кажется, он находился где-то в полдесятке шагов. — Сейчас помогу. Слушайте, вы можете ей перелить немного сил, а? — прибавил он с досадой. — Она выглядит хуже, чем вы, когда приходилось использовать только свои силы! Она же истощена.

— А я что сделаю? — прорезались знакомые сварливые нотки. — Можете снять с нас эти кандалы⁈

— Что… случилось? — выдавила Фиона.

— Вы, дамочка, пол обвалили в комнате, — злорадно отозвалась Ванесса откуда-то сзади. — Перестарались! Если бы дядя не сообразил, что происходит, и не среагировал вовремя, не подхватил нас корнями…

— Без моих сил у него демона квадратного вышло бы среагировать, — вяло огрызнулась она.

— Фей, полежи смирно, — попросил снова Милн. — Пожалуйста. Ты и так обессилела — куда еще лаяться! Еще и нашла с кем — с девчонкой.

И правда. Она смолкла и затихла.

Тело было тяжелым. Хотя нет, не тяжелым — просто вялым. Рядом ощущалось биение жизни и ток соков. Ствол древа. По нему вверх уходили импульсы, заставляя ветки расти, а листву — шевелиться.

А вот силы потихоньку-таки утекали. Что ж она такого сделала, что разом свалилась? По расчетам, ее выносливости должно было хватить дольше…

Ах да! Она дернула корни в резкий рост чисто на своих жизненных силах. Вот и итог. Не привыкла рассчитывать только на свои запасы. После беготни в полях вовсе начала считать себя неутомимой. Ошиблась, переоценила собственные возможности. А дядюшка бодр и весел — ему хоть бы хны! Вот он с ее способностью — и неутомим, и неуязвим. Это злило.

Фиона вздохнула, свернулась клубком. Остается только ждать, пока запас худо-бедно восстановится. Поесть бы!

Радовало, что здесь, в нижней камере, пыльцы нет. Наверху наверняка всё ею засыпано.

«Не всё, — отозвался бесплотный голос в голове. — Кое-что я могу и своей волей. Но рост мой остановился — ты без сил, а товарищ твой наконец начал соображать. Не лезет управлять мною. И не лезет вон из кожи, пытаясь выслужиться, пока ему энергию не восполняют. Хотя и выслуживаться уж не перед кем. Сам добил всех».

«А наверху что? — вопросила она безнадежно. — Нас вытащат скоро?»

Нет ответа. Но, кроме голосов товарищей по несчастью, она ничего не слышала. Кажется, когда падали, слышались хрипы сектантов — их сторожей. Но сейчас не осталось и звука их дыхания.

Сверху — тоже ни звука. И дрожи в полу не ощущалось.

— Фей, — плеча коснулась теплая ладонь, заставив вздрогнуть.

Да, замерзла. Но сама не представляла, до какой степени! От прикосновения теплого она моментально показалась сама себе куском мокрого льда. Попыталась съежиться, но Милн перевернул ее на спину, не обращая внимания на протест. Принялся проверять — нет ли повреждений, цела ли.

— Мы что… правда провалились сквозь пол? — проговорила Фиона.

— И провалились, и сидим теперь здесь. У самых корней, — успокоил Милн. — Точнее — возле алтаря. Тут всё было засыпано пыльцой — почтенный Пол что-то сделал, чтоб лишить ее активных свойств.

Ага! Это, видимо, он про доходягу. Ну да — имени-то горе-коллеги она так и не узнала — не до того было.

— А есть ее нельзя?

— Если только желаете рискнуть, дамочка, — ворчливо отозвался садовник. — Вдохнуть-то вы ее теперь не можете, но по доброй воле давиться ею, — он выразительно примолк.

Досадно!

— Наверху был какой-то шум, — она наконец открыла глаза, поморгала, силясь привыкнуть к темноте.

— Ждем, — хмуро отозвался Милн. — Здесь ничего не слышно. А светильники погасли, — он помог ей сесть.

Фиона нащупала кое-как каменный постамент. Тот потрескался, но выбитые в камне руны остались невредимы. В этот момент наверху наконец-то послышался отдаленный шум. А потом в пролом сверху нырнул одинокий магический светильник.

Фанатики, или?..

Глава 25

— Эй, внизу, есть кто живой? — окликнули с потолка. — Не паниковать, свои!

— Кто именно — свои? — рявкнула Фиона, сама себе изумляясь.

Клятые сектанты — уж точно не свои, — хотелось прибавить. Вот сил не хватало. Она снова потянула энергию от древа, передавая дядюшке-садовнику. Надеялась, тот сообразит как следует накрутить хвосты фанатикам, если это они.

Ответа не последовало. Точнее — последовал, только без слов.

Сверху вплыли еще четыре