Нет ответа.

— Гляньте-ка, как ваша птичка притихла, — глумливо заметил Даг. — А как чирикала! Явно поняла, о чем речь. Откуда, интересно?

— Уже неважно, — хмуро отозвался Медорр. — Давайте сюда вашу… находку. А в лаборатории, — прибавил он с особым нажимом.

— Всё по-старому, — отмахнулся тот.

— Странно. Может, мы чего-то не видим?

— Может. А это важно? Сейчас, — Даг выразительно кивнул на Фиону. — Скоро всё это станет неважно!

Что станет неважно? Спрашивать бесполезно — они перед ней отчитываться не станут!

— Фей, — выдохнул Милн. — Как же тебя так угораздило…

* * *

Широкий ошейник плотно обхватил шею. Цепь с него уходила прямо в землю, не позволяя выпрямиться в полный рост. Впрочем, выпрямиться не дала бы и цепь, соединяющая браслеты на руках с кандалами на ногах. Две цепи с рук тоже уходили в землю, рядом с первой. Двигать руками она могла — их не стянули, не приковали к стене, как перед этим. Вот только деться из крохотной земляной камеры Фионе теперь было некуда. Не вырваться, не стянуть оковы.

— Замочки с секретом, — с удовольствием проговорил Даг. — Даже если какой-нибудь опытный взломщик вздумает ковыряться в них, — он бросил выразительный взгляд в сторону Милна.

— Да будь ты проклят, — с досадой отмахнулась Фиона, мысленно посылая к гиенам приличия и надобность что-то изображать.

— Непременно, дамочка. Непременно, — он ухмыльнулся. — Принимайтесь за работу!

— Ага. Непременно. Вам память отшибло? Сами же меня водой напоили!

— Это ничего. Это ненадолго, — ехидно отозвался Даг. — Начинайте.

Фиона с полминуты недоуменно глядела на него. Перевела взгляд на подручных главаря, уловив движение — четыре долговязые фигуры потянулись прочь, вверх по лестнице. Сам главарь прислонился к стене с безразличным видом, скрестив на груди руки.

И что начинать? Они совсем тут подвинулись, сидя безвылазно под землей? Хотя Даг же не так давно здесь…

Голова закружилась, так что пришлось осесть на пол. Мир вокруг завертелся, как детский волчок. Фиона, не выдержав, сжала виски пальцами.

Когда пришла в себя — валялась на земляном полу, сжавшись в комок. Платье намокло — земля оказалась сырой. От озноба трясло.

«Прости. Они должны были поверить».

— Ненавижу, — шепнула она онемевшими губами. Хотела приподняться, но пальцы только загребли горсть рыхлой почвы.

Что за дрянь?

— Этого тоже накормите и приведите сюда, — бросил главарь. — А мне нравится ваша идея, Даг! Неплохо придумано. Сколько нам нужно времени⁈

— Пусть держат до последнего, — отозвался тот. — В конце концов, это — наша общая цель. И ради исполнения можно положить все силы!

О чем они? В голове шумело.

— Что это такое? — шепнула в растерянности.

Ответа не последовало. Главарь с Дагом отправились восвояси. Милн у стены слабо шевельнулся. Вот только добраться до нее, кажется, не мог.

— Да сиди на месте, — шепнула Фиона и прикрыла глаза. — Не понимаю, — прибавила беззвучно. — Не понимаю…

Он всё-таки добрался до нее. А она, кажется, успела за это время провалиться в сон. Потому что прикосновение к плечу заставило ее вздрогнуть. Открыв глаза, увидела Милна. Попытка приподняться снова не увенчалась успехом.

— Да бесполезно, — успокоил он ее. — И смысла нет.

— Что, — язык еле ворочался. Оторвать голову от земли не получалось.

— Это руны, — проговорил он. — Только они свет унесли, а символы не выбиты, не выгравированы на браслетах и звеньях. Не могу их нащупать. Фей, зачем вы вернулись?

— За… вами, — шепнула она.

— Фей, это чушь. Не может такого быть.

Ну да! Ему ли не знать, что между ними за отношения на самом деле.

— Вести были скверные. Нейтания прорвала границу. Кассийцы шастают, как у себя дома. Филар оккупирован. В газетах писали — Кессель при смерти. Я не смогла… нервы сдали, — она криво усмехнулась.

— Фей, — кажется наглое вранье его ошарашило. И принял он его за чистую монету.

Прости, — повинилась она мысленно. Прости, Эдди. Вернее — Эдгар, разумеется. Но кто-нибудь может подслушивать.

Не стоило говорить вслух, что вернулась она не из-за него. А из-за корня. Да и вряд ли он поймет.

— Я увидел их мельком, — проговорил Милн. — Пока светильники горели. Отсвечивали на металле. Но на ощупь звенья и браслеты совершенно гладкие. Как отполированные. Есть метод — нанесение внутренних знаков на металл. Когда написанное остается вроде как под поверхностью… понимаете?

Фиона молчала. Сил отвечать не было. Руны на цепях.

— Вы… что-нибудь делаете? С корнем.

— Я ничего не чувствую, — выдавила она.

— Значит, дело дрянь, — заключил Милн и смолк. — Насколько я понял — Великое древо находится прямо под нами, — продолжил после паузы. — А цепи уходят в землю. Тоже под нас. Видимо, они соединяются с алтарем…

Откуда он знает про алтарь?

Нет. Вопрос — что это за руны. Из нее что-то вытягивает силы. Стремительно, так что невозможно остановить. Она же ничего не ощущает. Ее дар молчит — его заглушили клятым варевом. И так и не вернули ей.

Возможно ли заглушить силы мага, а потом направить их без его ведома и участия на что-либо? Это надо спрашивать у мастеров-каллиграфов. Но никого из них здесь нет.

— И что, в этом и заключался твой план? — шепнула она, утыкаясь носом в землю.

— Какой мой план, Фей? — с глухим отчаянием отозвался Милн. — Ты не протянешь и нескольких дней. Мой план заключался в том, чтобы ты убралась подальше отсюда!

Ну не к нему она обращалась. Только сил не было сказать об этом. Да и к чему? А тот, к кому она обращалась, молчал. Снова молчал. Он слышал ее? Или в этом-то на деле и заключался его план?

Глава 22

Голова мотнулась в сторону. Потом в другую.

Эхо — словно кто-то крикнул в глубокий колодец. Звук, правда, не дошел — затерялся по дороге. Колодец был очень уж глубок.

Снова рывок вбок. И в другой. Что это такое бросает голову туда-обратно? Забавное ощущение. А вот мокрое — противно.

Хотя нестрашно. Мокрое — везде.