О! Кажется, безумие заразно. От этой мысли она покатилась со смеху еще сильнее.

А вот дядюшка, кажется, успокоился. Ванесса напоила его водой, помогла приподняться и сесть на топчане. И теперь он разглядывал вторую сокамерницу черными провалами, которые виднелись на месте глаз. Слишком глубоко те запали, так что тусклый светильник не в силах был сделать их видимыми.

Тонкие иссохшие губы кривились. Складки, идущие от носа к уголкам рта, чернели глубокими провалами на лице.

Сутулые плечи прятались в сумраке, на виду оставались трясущиеся руки, сложенные на коленях. Весь облик говорил о крайнем истощении. Даже в сумраке это отчетливо было видно. Человек казался глубоким старцем — но каков на деле был его возраст? Фиона подозревала, что не столь и почтенен. Невзирая на слабость, он решительно отстранил племянницу. Попытался выпрямиться.

— Так это ты пыталась заставить его расти? — хрипло каркнул он.

Фиона угадала, что взгляд невидимых в тенях глаз устремлен прямо на нее. И поежилась — таким он показался пронзительным. Смех сам собой притих.

— Ну пыталась, — буркнула она. — Меня заставили!

— И ты всерьез считала, что тебе удастся? — и он снова рассмеялся. — Ничего. Скоро твоя очередь. Он тебя тоже уничтожит. Ты станешь перегноем для его корней. Скоро твоя очередь, — и стал заваливаться набок, не слыша испуганных воплей племянницы.

Глава 21

— Не дергай дядю, — шикнула зло Ванесса. — Ему надо поспать!

— Тогда дай мне поесть, — потребовала Фиона. — Раз уж он всё равно спит.

Та метнула в нее раздраженный взгляд. Но всё-таки присела рядом. Принялась отламывать кусочки зачерствелого хлеба и совать ей.

Фиона жевала и бросала взгляды на спящего. Вот ведь заноза досталась ей в сокамерницы! Не расспроси этого доходягу. Судя по его состоянию, навряд ли с него будет какой-то прок в ближайшую седмицу — а то и дольше. Значит, и трогать его не будут, в любом случае отоспится. И чего в таком случае так ревностно охранять его сон? А вот ей бы сведения пригодились. Потому как по всему выходит, ее к корню потащат следующей.

Нет, она не считала, что он доведет ее до такого же состояния, как этого горе-садовника. Но мало ли, что мог интересного рассказать несчастный? Он здесь уже не один день.

— Не понимаю, — проговорила Ванесса. — Ты совсем не боишься?

— Я боюсь, — мрачно отозвалась Фиона. — Боюсь, что без рук останусь! И для этого не понадобится даже, — она мотнула головой в сторону спящего дядюшки-садовника.

Ванесса только фыркнула на это.

— Это всё, что тебя беспокоит? — с раздражением переспросила она. — Как вообще можно обращать внимание на такие мелочи, когда совсем скоро может разразиться катастрофа? И ты прекрасно знаешь об этом! Что будет со всем нашим континентом?

— Легко говорить о судьбе континента, когда у тебя руки свободны, — пробормотала Фиона.

Кинула взгляд в сторону отхожего ведра.

Эти сектанты — определенно ребята не от мира сего! Понятно, чего они пытаются добиться, оставив ее в таком виде — помариновать как следует, запугать, заставить слушаться. Вот только никому из них не пришло в голову, что хотя бы иногда недурно бы иметь возможность отлипнуть от стены. Не размяться даже, а просто…

— Ну нет. Только не говори, что придется помогать тебе еще и в этом! — вскинулась Ванесса, перехватив ее взгляд.

— Можешь не помогать, — равнодушно отозвалась Фиона. — Выбор есть всегда. Можем просто подождать, когда я не смогу больше терпеть, и сделаю лужу на полу.

— Эй! — сокамерница, подойдя к двери, заколотила в нее. — Эй, есть там кто!

— Смешной вопрос, — пробормотала Фиона. — Они-то там есть. А вот мы — здесь, и ни демона квадратного не можем с этим поделать…

Скривилась. Лежать в луже не хотелось. Мало ей пятен от воды, которые никак не высохнут!

— Слышь, — окликнула она сокамерницу. — Ну, бесполезно их звать — они бестолковые.

— Да поняла я, — огрызнулась та. — Ладно уж, правда неохота нюхать вонь… хотя ведро так и так воняет. Сейчас что-нибудь придумаю, — она с сомнением окинула взглядом Фиону. И подтащила ведро ближе.

Н-да, вот так задачку придется сейчас решить! Поерзала. Как ей лучше поступить — съехать ниже или приподняться? Может, удастся как-нибудь вывернуться, чтоб приподняться над полом…

Дверь хлопнула удивительно вовремя. Главарь оглядел творящееся в камере при свете пары магических светильников, что горели над головами его подручных. И приказал отстегнуть от стены вторую арестантку.

* * *

Воспользоваться помощью Ванессы всё равно пришлось. И теперь Фиона шагала по коридорам, ощущая, как волочится мокрый край подола: сокамерница небрежно сдвинула длинную юбку, и та частично намокла. Руки до сих пор болтались плетьми, так что она их почти не ощущала. Только пальцы горели и налились тяжестью. И, кажется, отекли: подняв кое-как руку, она обнаружила, что они стали похожи на сосиски. Такие же круглые, припухлые и негибкие.

Поговорить с садовником не удалось, и это злило. Достаточно ведь было разбудить, задать парочку вопросов!

Но нет. Клятый симулянт ненадолго пришел в себя, изрек парочку пророчеств — столь же туманных, сколь и пугающих по его личному разумению. И снова отключился. А мог бы, раз уж очнулся, сказать что-нибудь более определенное. Она знала лишь, что он заставил Великое древо выпустить основной корень. Очевидно, тот, что должен был пробить каменный алтарь, чтоб набрать силы. И узнала она об этом от самого корня…

К слову, тот снова молчал. Хоть и уверял, когда она только появилась здесь, что у него есть какой-то план.

Поворот на какую-то боковую лестницу изрядно удивил.

— Я-то думала, к вашей главной драгоценности ведет лишь один путь, — заметила Фиона, не особенно надеясь на ответ.

— Туда вел лишь один путь, — отозвался главарь — к немалому ее удивлению. — Вот только его больше нет. Разрушен.

— О, — протянула она. — Ну, я в этом не виновата.

Ответом послужил приглушенный рык.

— Скажешь, и натравила его на меня не ты? — осведомился главарь.

— Увы. Мне не по силам оказалось удержать его.

— Ты не боишься, — выплюнул он со злостью.