— А то я видела, — зло огрызнулась Ванесса. — Мне на голову мешок напялили. А сняли уже здесь.

— И через кордоны прошли, — возмутилась Фиона. — Вот твари… то есть, тварь, — поправилась она. — Хотя… наверное, он тебя кому-то передал на руки. Потому что наутро хватились лишь тебя. Остальные были на месте! И этот тип. И та тетка — когда заметили, что кого-то не хватает, и стали разбираться, она заявила: мол, видела, как ты кокетничала с сержантом, что нас сторожил. Небось, мол, с ним и… и капитану потом заявила, что ничего такого не говорила! — она смолкла.

Ну да, каждое утро все пассажиры дилижанса были на месте. Ну, кроме Ванессы, которой хватились-то через пару дней. Хотя об этом ей лучше не рассказывать.

Выходит, снаружи ждал кто-то из сектантов. Возможно, этот кто-то и усыпил охрану. И никто ничего не услышал! Хотя что мешало так же усыпить и пассажиров дилижанса? Они, замученные тревогой и неудобством спанья в карете, и не заметили ничего.

— Этого я уже не знаю, — устало отозвалась сокамерница. — Очнулась здесь. Потом появилась ты — уже без грима. Вот я и решила, что ты — с ними заодно.

— Видно, поэтому меня приковали кандалами, — пробормотала Фиона. — А тебе оставили свободу перемещений. Тогда уж скорее, ты с ними заодно!

— Свободу перемещений, — горько усмехнулась сокамерница. — В запертой камере!

— У меня и того нет.

— А может, это уловка! Хитрость.

— И на кой, хотелось бы знать?

— Да не знаю, — Ванесса тяжело вздохнула. — Послушай, помолчи, прошу. Я не видела дядю со дня, как оказалась здесь! Увидела только издали, мельком — и тут же нас разлучили. И вот лишь теперь, — она снова всхлипнула. — Что с ним делали, зачем мы им⁈ Ты! — она снова обвиняюще ткнула пальцем в Фиону. — Ты ведь знаешь, что тут происходит, верно? И знаешь, зачем он им понадобился.

— Могу предположить, — осторожно отозвалась она. Подумав, мысленно махнула рукой. — Так ты говоришь, с дядей не смогла поговорить в самом начале? А тебя ни о чем не спрашивали, но и ничего не объяснили, само собой.

— Они пытались к чему-то его принудить — это я поняла. Как ты и сказала. Вот к чему… я не поняла. Дядя кричал, что это безумие, что они приблизят катастрофу. Но что он имел в виду — не понимаю.

— Катастрофу, — протянула Фиона. — Да, катастрофу…

— Значит, ты им в этом помогала?

— Они пытали моего мужа, — напомнила она. — А мне… то есть, нам обоим — не давали еды и воды. Знаешь, каково сидеть день за днем на цепи, чувствуя, как силы уходят? Каково умирать от жажды и в то же время — от холода и сырости в каменном мешке⁈ Тебе вот даже свет оставили, — она так увлеклась, что аж прониклась собственными несчастьями в прошлое пребывание здесь. — Кстати! — спохватилась тут же. — А ты не видела его? Моего мужа, — и подалась вперед.

— Я даже дядю не видела до нынешнего дня, — напомнила Ванесса. — Я всё это время сидела здесь!

— Не понимаю, что они задумали, — пожаловалась Фиона. — Может, им уже удалось сделать то, что собирались? И скоро мы все станем не нужны…

— Так что они таки задумали? — напомнила девушка. — Катастрофа… ты явно знаешь больше, чем говоришь!

— Знаешь, я только когда выбралась, поняла весь ужас того, что здесь творилось. И в чем я приняла участие! Едва не приблизила, — она смолкла, изображая ужас и раскаяние. — Но… я тогда была, — помолчала. — Они мне не давали воды, — подумав, решила, что раскаяния достаточно. — Словом, у них здесь есть корень Великого древа. Знаешь, те, которые росли здесь раньше. По всей Нижней доле, — она внимательно поглядела на Ванессу. — Ты что, правда никогда не слышала про них⁈

— Чушь какая-то, — неохотно отозвалась та. — Впервые слышу.

— Повезло тебе, — Фиона вздохнула. — Я читала про них в одном скриптории. Уж не знаю, как мне смотритель позволил… то ли недоглядел, то ли дядя заплатил ему, — она вкратце пересказала то, что знала о Великих древах. Не всё, разумеется — лишь то, что требовалось для понимания.

— Эфирные зеркала, — пробормотала Ванесса, нахмурившись.

— Источник магии в нашем мире, — пояснила Фиона.

— А Великое древо…

— Не знаю подробностей. Но вроде как с зеркалами несовместимо. Рост Великого древа вызывает возмущения в… эфире, или как это правильно называется. Я в академии не училась! Ну и…

— И ты сама пыталась вырастить такое, помочь им⁈ — взвилась сокамерница. Лицо перекосила злость. — Ты готова была вызвать конец мира, лишь бы спасти свою шкуру!

— А твой дядя — нет? — возмутилась Фиона.

— Дядя пытался спасти меня! Его заставили.

— Значит, ты предпочла бы, чтоб тебе кости начали ломать одну за другой, — разозлилась Фиона. — А он бы благородно пожертвовал своими интересами и жалкими земными привязанностями ради всеобщего благополучия!

Ванесса поперхнулась воздухом и заткнулась. Что-то она хотела ответить — да видно, не придумала достойного высказывания.

Фиона смолкла. Зря она вздумала ссориться с сокамерницей! Только что ведь вроде она перестала злобствовать.

Съехала немного по стене, и руки оказались еще выше над головой. Плеч она уже не ощущала — только нудную ломоту в шее и спине. И холод. Она закашлялась, шмыгнула носом. Пожалуйста — меньше пары часов, и уж простудилась! Хотя чему удивляться — каменные стены, мокрая одежда. А амулеты, полученные от Агнес, забрали! Без них жизненная стойкость заметно уменьшилась.

Тишину камеры разбавлял лишь звук дыхания. Тихого возмущенного сопения Ванессы и тяжелого, с покашливанием и шмыгающим носом, Фионы.

Надсадный кашель заставил обеих сокамерниц вздрогнуть.

— Дядя! — Ванесса кинулась к нему.

К кашлю примешался странный надтреснутый смех. Кажется, бедолагу пережитые испытания свели с ума. Ну, или корень руку приложил. Руку или отросток? Фиона тихо захихикала. Ванесса обернулась,