Фиона изо всех сил напрягала слух. Манорец говорил что-то в духе — если перебить заложников, кассийцев после этого перебьют самих. Резон в этом был. Но ведь кассийцы сами наверняка это понимают! И наверняка они знают, что делают. Или тянут время, или…

— Ничего, мы их будем умерщвлять по одному, — донесся самодовольный голос капитана. — Может даже, не сразу. Можно будет начать понемногу отрубать пальцы… а женщинам — уши и носы.

— Кассийские мясники, — выплюнул торговец и всё-таки получил в ухо от державшего его солдата.

— Эй! — окликнул того сержант. — Приказа пока что не было. Пусть его болтает, может, ему от этого полегчает! — и хохотнул.

А ведь свои вполне могут решить, что спасать заложников нет смысла. Разве что среди этих людей затесался кто-то важный. Остальные… несчастные жертвы войны — и мученики, которых непременно будут упоминать, отправляя отряды в бой.

Фиона украдкой оглядывалась, делая вид, что от ужаса не может задержать взгляд на чем-то одном. Дела до нее, впрочем, никому не было. Разве что рядовому Фабию, который с нетерпением ждал приказа.

Скрученные за спиной руки давно занемели.

Передушить бы кассийцев сорняками! Это она может даже без помощи рук. Одна беда — их слишком много собралось вокруг. А любое подозрительное движение — это конец. Если у кассийцев есть чародеи, почти наверняка есть и средства магические силы заблокировать.

Себя она еще, может быть, и спасла бы. Если действовать быстро — эффект неожиданности может сработать. А вот остальным не жить.

Последние несколько дней она провела бок о бок с этими людьми. Даже то, что в конце они отвернулись от нее, не позволяло плюнуть на их судьбу.

«Считаешь, у тебя больше шансов, чем у них? — осведомился голос отца в голове. — Не льсти себе! Ты — даже не самоучка. Неотесанная недоучка. Невежда. Глупая женщина, что сбежала от мужа, наломала дров и превратила себя в преступницу».

Стоп, — осадила она себя мысленно. — Это всё я и сама знаю! Ситуация для самоедства неудачная.

Впрочем, к экспериментам ситуация не располагала тоже.

Переговоры продолжались. Капитан застыл на почтительном расстоянии десятка в полтора шагов от передней линии манорцев. Возможно, если бы он так нагло не выставил себя, командиры Манора остереглись бы высовываться из укрытий. Однако, попробовал бы кто-нибудь зацепить их из лука, арбалета или магией — для капитана это стало бы концом. Самого Квирина Ромилия тоже трогать пока не решались: защитой для него и его людей, стянувшихся ближе к дороге, оставались заложники.

Может, всё-таки провести подготовку, разрастив корни сорняков под ними всеми?

Солдатами, в том числе и теми, что рядом с заложниками. Под отрядами, окружившими карету. И под самим капитаном.

Фиона одернула себя.

Глазами-то такую подготовку не различить. Но у боевых магов наверняка есть свои средства обнаружить волшбу, которая пока не выдает себя внешними признаками. Причем не только у кассийцев, но и у своих. А это значит — командиры манорских отрядов вполне могут счесть ее потуги фокусами неприятеля. И шарахнуть по ничего не подозревающим кассийцам. А это — свалка, неразбериха… и, опять-таки, смерь заложников.

Если повезет — немедленная.

Нет, лезть на рожон пока не стоит. Лучше доверить дело профессионалам. Если ситуация станет хуже — дело другое.

Переговоры понемногу перерастали в ругань. Во всяком случае, тон разговора повышался. О чем идет речь — возле кареты было не слышно. Еще и сгрудившиеся кассийцы шумели, заглушая и те обрывки фраз, что доносились.

Капитан настырно торговался. Манорцы не желали уступать.

Ладно, придут ведь они рано или поздно к какому-нибудь соглашению. Не до ночи ведь будут лаяться?

Кинула взгляд на поле. Тени понемногу укорачивались, осеннее солнышко начинало припекать. Середина октября ведь! — возмутилась Фиона мысленно.

На удивление, возражений внутреннего голоса не последовало.

Торчать на солнцепеке целый день без еды и воды — то еще удовольствие, конечно. Упасть бы в обморок — но кассийцы нервные, уставшие. Это она может надеяться, что ее просто спихнут под дорожную насыпь к старушке. А с них станется на деле поотрубать пальцы с ушами. И придется тогда устраивать большой взрыв садовой магии. А это чревато неожиданными эффектами.

Нет, ждать и терпеть. Должен капитан сторговаться — вон как он старается!

Вот только… неожиданно соображение заставило похолодеть.

Недавних военнопленных, если и передадут своим, наверняка не отпустят сразу на все четыре стороны. Их доставят к расположению манорских войск или властей. Чтобы хорошенько допросить.

И что она, Фиона, скажет, когда ее спросят — кто она такая? Да, документы на имя Фейлы Кик по-прежнему при ней. И в качестве подделки Фиона не сомневалась — уж кто-кто, а Аргент Фок выполнял заказы исключительно на совесть. Вот только не случится ли на месте кого-нибудь из людей Кесселя? А это вполне вероятно!

Человек же Кесселя вполне может знать, кто она такая. Возможно даже, признать ее в лицо. И тогда… чего ждать после ее побега из обители милосердия?

Не те сейчас обстоятельства, чтоб к ней проявили снисхождение!

Тот, кто признает ее в лицо, будет знать и обстоятельства, при которых маркиз дал приказ не выпускать ее из обители. А дальше — проще простого сложить два и два. И понять, за каким квадратным демоном она потащилась к западным границам. И очутилась в такой близости от Филара.

В лучшем случае ее ждет заключение под стражу. И отправка назад, в Ковентри.

Нет, ей, разумеется, ничто не мешает удрать, воспользовавшись своим даром. Не теперь, так позже.

Вот только маркиз прекрасно о ее даре знает! И вполне может поинтересоваться, каким способом она покинула обитель. А уж заблокировать ей возможность использовать дар — опять-таки, дело техники.

Нет, драпать надо до того, как окажется в цепких лапках сограждан-манорцев! Лучше — сразу после спасения, но до того, как спасенных пленников куда-то доставят.

На месте их едва ли станут опознавать, требовать с них документы. Значит, сейчас пройдут переговоры. Фиона снова кинула взгляд на ползущее к зениту солнце. Тяжело, но для нее будет лучше, если переговоры закончатся как можно позже. Дальше, вероятно, какое-то время займут маневры с передачей заложников и отходом кассийцев. После такого дня и ночки все будут вымотаны. Заложники наверняка все будут — кто в истерике, кто в изнеможении. Их первым делом не допрашивать отправят, а