— Куда угодно! Но лучше, — капитан огляделся. — Да пусть прямо здесь и, — он махнул рукой. — Чего таскаться!

— Как — здесь? — пискнула одна из тетушек.

Фиона мысленно присвистнула. Такого свинства не позволяли себе даже фанатики в свое время, когда она застряла у них в застенках.

Дилижанс стоял посреди дороги, по обеим сторонам тянулись поля. Чуть позади находился лес. Видимо, карету остановили, когда она только-только выехала из-под деревьев. В ночной темноте солдаты скрывались неподалеку от дороги. Сейчас с обеих сторон от дороги в полях раскинулись биваки. Сколько же здесь людей! И все они притащились со стороны границы?

— Господа, — выдавил тот самый приказчик, что пытался задавать вопросы капитану. — Вы же солдаты! Это возмутительно. Пощадите женщин…

— А женщин никто и не трогает, — отрезал сержант. — Более того — их требование выполнили! Но вот тратить время, выгуливать их туда и сюда, а после — гоняться за какой-нибудь резвой дурой по полям — увольте! Давайте живее, — прибавил он со злостью. — На всё — десять минут! Потом — всех загоним в карету. И плевать, если кто-то не успел.

Он серьезно?

Фиона постояла несколько мгновений в оцепенении. Поняв, что остальные ошарашены, еще больше, дернула плечом. Раз уж сама показала себя как самую дерзкую… которой не терпится больше всех.

— Я не убегаю, — рыкнула на ближайшего к ней солдата, спускаясь с насыпи, поверх которой шла дорога.

Очутившись внизу, принялась возиться, приподнимая юбки. Смотрят? Им же хуже! Фиона от души надеялась, что вояки не успели еще одичать в военном походе настолько, чтоб ее вид вызвал ненужные помыслы.

И хоть бы куст какой поблизости случился! Хоть самый чахлый. Демона квадратного.

Рядом съехала, поскользнувшись, молодая девушка. За ней последовали обе матроны. Старушка съехала на пятках с насыпи, вцепившись в собственную шаль и вполголоса ругаясь. Мужчины стали на краю дороги, повернувшись к ним спинами. Двое спустились с насыпи, стали между стайкой женщин и биваком в отдалении. Тоже отвернулись. Закрыли, как могли.

— Ужас, — причитала одна из матрон, неловко усаживаясь.

— Могло быть хуже, — буркнула ее товарка.

Первая испуганно пискнула.

Полвека Манор не знал войн. Полвека мира и процветания. Эти тетушки, если и видели ужасы войны, то лишь в далеком детстве.

Но наверняка слышали рассказы старших! Особенно, если кто-то из них родом с окраин королевства. Это в семье законника Граба мало вспоминали вслух о таком.

Даже если и помнили.

Фиона поправила юбки, стараясь, чтобы движения выглядели непринужденными. Да, амулеты, что дала ей Агнес, лежали в практически незаметных тайниках. Особо ценные — возле самого тела. Но она опасалась выдать себя неосторожным движением. Ей амулеты еще пригодятся в Филаре.

Задержка в пути злила. Она уже могла бы подъезжать к Нориджу! А сколько теперь продлится эта катавасия? И на кой-вообще кассийцам понадобился дилижанс и его пассажиры.

Глава 10

— Сержант! — окликнула Фиона, когда пассажиров загоняли обратно в карету. — Сержант Секст!

Тот, удивленный, обернулся к ней.

— Вы прекрасный человек, — похвалила она, жалея немного, что выбрала для путешествия облик тетушки в годах. — А скоро ли будет завтрак? — и как могла, любезно улыбнулась.

Сержанта перекосило.

За плечом у себя Фиона расслышала сдавленный смешок. Краем глаза приметила, что за ее спиной стоит мужчина в темно-коричневом камзоле. Похоже, второй ее демарш порядком развеселил его. Он изо всех сил сдерживался, чтоб не заржать.

— Завтрак! — толстячок, ехавший рядом с коричневым камзолом, тоже ее услышал. — Прекрасная мысль, — одобрил он. — Знаете, со всеми этими треволнениями… я не спал с середины ночи! С того момента, как вы нас остановили. И не прочь закусить, — подтверждением стало громогласное урчание желудка.

Это услышали все.

Фиона прижала ладонь к животу, когда ее собственный желудок решил выразить согласие почти так же громко.

— Да, сержант, вы, я вижу, истинный джентльмен, — вступила старушка. — Вы уж скажите вашим, чтоб поторопились. Есть страшно хочется!

Судя по возмущенному лицу сержанта, кормить пассажиров никто не собирался. Солдаты отворачивались, пряча ухмылки. Что уж их больше веселило — положение, в какое попал их командир, или то, как женщины враждебной страны дружно нарекли его джентльменом и просто хорошим человеком, лишь бы поесть — только что Творец ведает.

К удивлению Фионы, еды им принесли меньше, чем через час. Горячую кашу — явно из солдатского котла и сухари. Выделили пару больших бутылей кислого вина.

К пассажирам присоединились и оба водителя дилижанса. Один — с забинтованной головой и приличным синяком под глазом. Тот самый, что пытался призвать кассийцев к порядку и законности. Что ж, хотя бы оба живы. Пока что.

— А я вот не понимаю. Чего им от нас нужно⁈ — скрипнула старушка, когда завтрак был окончен.

— Думаю, это нам скоро поведают, — криво усмехнулся пострадавший водитель.

— И что же, нам так и сидеть в карете⁈ — возмутилась одна из тетушек. — У меня уже все кости ноют!

Ответом ей послужила распахнувшаяся дверца кареты.

Всё тот же сержант Секст оповестил пленников, что выводить их в уборную будут трижды в день — поутру, после обеда и вечером, перед сном. Так что… пусть имеют это в виду. И не суются наружу в остальное время. Воплей возмущения слушать не стал — захлопнул дверцу. Снаружи застучали шаги, зазвенело оружие. Резкий голос Секста отдал несколько приказов. Большую часть в карете расслышать толком не удалось.

Фиона вздохнула. Расстояние между каретой и лесом было не столь велико. Может, ночью подтянуть лес чуточку ближе? Никто ведь не догадается, чьих рук дело.

Точнее — пока разберутся, поздно будет. А лес даже не подтянуть — а заставить его накрыть карету. И часть полей с биваками.

Вот только будет ли с этого прок, и не сделает ли она хуже? Кассийцы быстро сообразят, что творится что-то не то. На ночь в лагерях наверняка выставляют часовых, и уж далеко не все из них спят. Всё-таки вражеская территория! А значит, всех пассажиров и водителей попросту свяжут и заблокируют возможность колдовать всем. И разбираться не станут! Никаких гарантий, что она успеет удрать.

Пассажиры, ободрившиеся немного после завтрака, сидели теперь поникшие. Торговцы откровенно приуныли, мужчина напротив Фионы злился.

— Как вообще вышло, что кассийцы