Фиона плотно прикрыла дверь. Разыскала брошенный в высокую траву ломик — надо будет вернуть его на место. Заставила плющ и сорняки густо затянуть и дверь, и порожек — чтоб никому и в голову не пришло соваться сюда.

Теперь можно и идти. Над головой висели редкие звезды. Она и не заметила, когда они высыпали! Порядочные люди в это время уже спят.

Усмехнулась. Звания порядочной женщины она лишилась, когда спалила Гревилль.

Но идти на постоялый двор пора. День был утомительный. А уж про вечер и говорить не приходится. Закинув на плечо ломик, зашагала к флигелю.

* * *

Должно быть, экзерсисы с дверью пристройки слишком утомили ее. Чем иначе объяснить то, что она не услышала их шагов?

Фиона огляделась в недоумении, когда обнаружила, что очутилась как-то вдруг в окружении пяти крупных мужчин. Сердце моментально рухнуло куда-то в пятки, горло сжалось, прекратив пропускать воздух. В животе разлился холод — ни разу в жизни ей не приходилось оказываться в подобной ситуации!

Колени затряслись, а мочевой пузырь напомнил о себе резкой болью.

— Г-господа, — пролепетала Фиона. — Доброго вечера…

Святой Иероним, что она несет! Какого доброго вечера⁈ Нет, им-то он, может, и добрый. Но не ей!

А она как-то разом сообразила, что они не случайно окружили ее на этой пустынной безмолвной улочке. А еще — ч то орать и звать на помощь бесполезно. Никто не выйдет, даже не выглянет. Только патруль ближе к утру, проходя по улице, приметит труп молодого мужчины. Который при осмотре в мертвецкой окажется женщиной. А может, никто и не станет осматривать труп неизвестного так тщательно.

— Доброго вечера, приятель, — весело отозвался один из громил. — А чего это ты, хлыщ, бродишь в такой час один по улицам?

— Я? — пискнула Фиона. — Простите… я как раз возвращался домой…

— А чего это ты так вспотел, парень? — хохотнул второй. — Ночка вроде не жаркая, — он выразительно помахал ладонью в воздухе.

Фиона ощутила, как с виска скатилась по щеке на шею крупная капля пота. Она, щекоча, заползла за воротник. Сердце трепыхалось в груди. Дыхание срывалось, словно она бежала без остановки.

— Эээ, приятель, ты ведь неспроста здесь появился, а? — первый прищурился, пристально разглядывая Фиону. — Морда у тебя какая-то подозрительная. Да и испугался ты как-то чрезмерно, — он опустил громадную лапищу на ее плечо.

Квадратный демон! Кажется, эти типы поджидали кого-то. И приняли ее за того, кто им нужен.

— Господа, — голос позорно пищал и срывался. — Вы меня не за того приняли.

— Да? — заржал громила. — А за кого это мы тебя приняли, а? И за кого мы тебя должны были принять?

Да чтоб их! Что она такое ляпнула⁈

Губы задрожали, на глазах сами собой проступили слезы. Фиона с трудом удержалась, чтобы не опуститься прямо на мостовую и не разреветься. Не хотелось верить, что вот так сейчас все закончится. Эти громилы кого-то ждали здесь. За этого кого-то они приняли ее. Она просто очутилась не в том месте и не в то время. И сейчас ей проломят голову. Если не что похуже. Вот так просто и буднично.

Грубые руки ухватили ее с обеих сторон под локти.

— Что вы делаете? — пискнула Фиона. — Зачем вы меня хватаете? Отпустите!

Бесполезно. Она ведь прекрасно понимала, что бесполезно! Святой Иероним, как бы ей сейчас пригодился магический дар умеренной силы! Ну, хотя бы воздушный — раскидать громил в разные стороны, чтобы сбежать.

А чем ей поможет дар садовника?

Она замерла. Он поможет, если не делать глупостей! Фиона позволила коленям подогнуться, обмякла в руках громил.

— Эй, чего это он? — удивленно протянул один из них.

— В обморок хлопнулся от страха, — заржал его приятель. — Может, еще и обделался!

Громадная ручища ухватила ее поперек груди.

— Эй, да это, никак, девка! — с удивлением заключил один из неизвестных.

— Девка, ряженая мужиком? — протянул его приятель. — Эге! А не спроста вот это — вы не за того меня приняли, — передразнил он пискляво. — Выходит, хотели развлечься — а поймали ненароком крупную рыбку?

— Может, и не крупную. Но рыбку! — хмыкнул еще один. — А чего, правда девица? Ну-ка, дай пощупать!

Грубая лапища обмацала шею, грудь. Спустилась ниже, хватаясь за живот, зад, забралась между ног.

— Эй, не увлекайся! — заржал кто-то из негодяев.

— Да чего там! Какая ей разница — после палачей трогать уже будет не за что! Можно и развлечься немного, а там — передадим ее, куда следует.

Ответом послужил одобрительный ржач. Кругом по-прежнему не было ни души: если кто и слышал звуки с улицы, высунуть нос из дома не решался. Фиона не обращала внимания на лапающие ее пальцы. Перетерпит! Да и не до них…

За забором рос сорняк. И она потянулась мысленно к мощным цепким корням. Те отозвались почти сразу.

Приказ расти им понравился. Рост был сутью их жизни, единственной целью. И вырасти огромными, перемахнуть забор, ограничивавший их — это пришлось сорняку по вкусу.

Фиону опустили в это время на мостовую, чужие руки принялись расстегивать одежду. Ты смотри, какой вежливый, — отметила она мимоходом. Не рвет ткань, а добросовестно возится с пуговицами. И снова перенесла внимание на сорняк, потянувшийся корнями вглубь и вширь. Стебель стремительно утолщался и рос, принимая устрашающие противоестественные размеры. Восторг растения от небывалого роста она ощущала куда ярче, чем прикосновения пальцев к собственному телу.

Эти пятеро, наверное, не сразу и сообразили, что это нависло над их головами.

А когда боковые отростки прянули во все стороны, обхватывая их руки и шеи, громил парализовал ужас. Кто-то из них ринулся прочь — поздно. Стебли сорняка были быстрее и сильнее людей.

Испуганная, обессиленная Фиона откатилась в сторону. Она едва соображала, что видят ее глаза, пока оживлённые ее волей стебли душили ее обидчиков.

Она лишь теперь сообразила, что за сорняк оживила: белладонну.

Растение оказалось своевольным: получив приказ расти и душить, оно не желало останавливаться. Фиона на какой-то момент испугалась: вот сейчас белладонна расправится