Женщина зажгла пропановую горелку крошечной печки и начала обжаривать овощи. Она добавила чашку риса и немного белого вина, все время перемешивая ингредиенты. Грибы потрескивали от тепла чугунной кастрюли.

Когда она проснулась, домашняя прислуга сновала по комнатам, убирая и нося еду из главной кухни. При ее появлении все они прекратили свою работу и, склонив головы, ожидали приказов. Она выпроводила их, не дав им даже стряхнуть крошки с покрывала кушетки. Слуги в Кристалл Маноре были подобны теням в сравнении с ними. Сейчас ей нужно было одиночество, а не толпы слуг клана Форрест, нарушающих ее покой.

Мысли Арианны на какое-то время замедлили свой ход. Она почувствовала, как мозги загустели и отупели, будто голова наполнилась сливками. Оска говорил, что потребуется время для того, чтобы герал впитался в организм. Он никогда не упоминал, сколько времени уйдет на то, чтобы привыкнуть к Уинну Форресту и энергетической связи с ним.

Ее душевное волнение все еще не прошло. В ней были живы переживания во время свадебной церемонии и мука несправедливо обвиненной похитительницы. Она, казалось, была готова вспомнить что-то, но воспоминание ускользало, вызывая вспышку раздражения. Беспокойство, которое она испытывала при казни молодой женщины, было вызвано идеями Шэмони о возмездии и прошлых жизнях. Ей не стоило так мучиться, учитывая, что эти истины не поддерживались ее богиней. Но, признавая их или нет, Арианна все равно помнила трагедию, и это лишало ее покоя.

Арианна налила воду в чайник и поставила его на плиту. Пошарив в буфете, она выбрала одну из металлических банок с чаем, стоявших на первой полке. Сняв крышку, она понюхала содержимое. Запах был сильный и горьковатый и подходил к ее настроению.

Например, она видела сон. Она прилетела к какому-то дикому берегу на крыльях Нагали. Небо было розовато-лиловым, как на Алуне, и таким же было море. Вершины серых скал поднимались вверх, сливаясь внизу в одно целое. У их подножия было плато, местами поросшее травой. Спланировав, Арианна приземлилась на черный береговой песок, и, когда она пошла по нему, за ней оставались черные следы. Скалы в этом месте вдавались в море, и она вскарабкалась на утес, чтобы посмотреть вокруг. То, что она увидела, заставило ее застыть на месте.

Уинн Форрест был крепко прикован цепями к зубчатой отвесной скале, обнаженный и беззащитный. Вокруг него плясал человек в фиолетовом плаще с откинутым и свободно болтающимся капюшоном. Человек с темным, как и у вице-короля, лицом и с такими же длинными волосами, стянутыми сзади в косу, как носили Шэмони. Кружась и напевая хриплым баритоном, он вдруг замолчал и замахнулся на Уинна саблей. Ее муж подался вперед и закричал, но человек только засмеялся. Он занес кривую саблю прямо над головой Уинна.

— Добрый вечер.

Арианна вздрогнула при звука голоса и оторвала глаза от плиты.

Грезы отступили.

* * *

Уинн Форрест заглянул через перегородку, отделяющую кухню от комнаты и увидел, как Арианна помешивает ложкой в сковородке, стоящей на плите. Она не видела его, так как мысли ее витали где-то далеко от сковородки.

Он ощутил запах пищи. Запах появился во время сна и разбудил его. Это был роскошный запах готовящихся овощей, совсем не похожий на запахи тех овощей, что обычно доставляли с центральной кухни уже обжаренными, вареными и порезанными на маленькие кусочки.

— Добрый вечер, — произнес он, заходя на кухню за ее спиной.

Арианна посмотрела на Уинна, оторвавшись от своих мыслей. Увидев ее блестящие глаза, он остановился. Было похоже, что Анья лишает его контроля над собой и двигает его рукой. Он прикоснулся пальцами к ее подбородку. Если он не будет достаточно осторожным, то может стать рабом этих глаз. Он провел рукой по ее волосам и локон цвета корицы завернулся вокруг его пальца. По яркому цвету ее щек было ясно, что она существует на энергии, украденной у него ночью во время связи. Пока он смотрел на нее, ему в голову пришла другая мысль. Ее взгляд, подумал он. В нем что-то знакомое, он у кого-то видел уже такой.

— Я почувствовал запах, — проскрипел он и отпустил ее. Она не шевельнулась. — Там хватит на двоих?

Арианна кивнула.

— Ты могла бы заказать что-нибудь снизу.

Она снова кивнула, и ее внимание опять заняла сковородка.

Черт! Что ему делать с этой женщиной? Расстройство охватило Уинна и отдалось в желудке. Почему он чувствует себя обманутым из-за ее молчания?

— Когда же ты заговоришь со мной?

При этих словах она взглянула на него, и он подумал, не проявилось ли в его голосе внутреннее ожесточение. Арианна прищурилась, и между глаз на маске появилась морщинка. Сверкающий взгляд опять делал ее похожей на яростную и опасную богиню. Она правда была похожа на маленькую птичку.

— Я не понимаю. Тебе нравятся болтливые женщины?

Уинн вернулся в гостиную и обратил внимание на холодный камин, погасший как минимум день назад. Он набрал воздуха в легкие, чувствуя, как прохлада опускается ему в грудь.

— Мне нравятся женщины, которые могут себя выразить, — пробормотал Уинн, взглянув в сторону Арианны. — Здесь холодно. Я разожгу камин, пока ты готовишь обед.

Она собиралась было кивнуть головой, но остановилась.

— Да, — сказала она.

Уинн стал выгребать золу из решетки, размышляя о своей новой спутнице. У нее горячая душа воина. Она хорошо скрывала это, но он прикоснулся к этой части ее «я" во время сеанса связи. Гордая, умеющая за себя постоять, сильная, она не была похожа на женщин Первого Сектора, она слеплена из другого теста. В ней не было подобострастия, которое он встречал у других женщин. Если он не будет осторожным, Арианна начнет вызывать у него восхищение. Она уже очаровала его своей экзотической красотой иностранными манерами. И никогда за всю его практику Шэмонии сеанс связи не приводил его в такой восторг.

Электричество зажигало в нем невидимые подкожные лампочки, когда он вспоминал об этом, и мускулы напрягались, как если бы он был в Полусвете. Он застонал и выпрямился, стоя на коленях и стараясь заглушить спазм. Причиной, конечно, был холодный воздух. Уинн потер шею сзади, стараясь дышать медленнее, но боль мешала ему, наступая с каждым вдохом.

Ее руки оказались вдруг там, где надо. Сильные пальцы массажировали и мяли ему плечи, опускались вдоль позвоночника по ребрам. Ему стало легче, но размяв узлы на его спине, она, сама того не желая, расшевелила в нем узелки желания.

Ох, Маленькая Птичка, какая же ты, должно быть, колдунья!

* * *

Она шла