Мы сели в такси, и машина вывезла нас на дорогу, огибавшую кампус с тыла. Вдалеке солнечные блики отражались от стеклянных башен, разбрызгиваясь по всему городу, который будто вырастал из тумана. Мы отъехали на приличное расстояние.

– Симпатично, – заметил я.

– А по вечерам здесь становится еще лучше, – добавил Вурт. – Вот мы и на месте. Добро пожаловать, в «Лосиную голову».

«Лосиной головой» назывался паб, который по своему виду напоминал шестислойный торт. Каждый этаж отличался от остальных. Первый представлял собой открытое пространство с баром; третий мерцал неоновыми огнями и светящимися в темноте напитками; но мы расположились на пятом – в недурной имитации старого английского паба, с панелями из синтетического дерева и фотографиями на стенах. Приглядевшись повнимательнее, вы бы наверняка заметили на этих фото знакомых людей: Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув из Intel; Стив Джобс и Стив Возняк из Apple; Илон Маск; Марк Цукерберг; Питер Тиль и другие – слишком много, чтобы сосчитать. Это был настоящий алтарь, посвященный людям, которые сделали Кремниевую долину такой, как она есть.

Здесь же были и люди, с которыми мне предстояло встретиться. Над нами журчал гомон пивных разговоров.

– Дамы, господа и все остальные, – с помпой вмешался Вурт. – Познакомьтесь с Патриком.

– Вурт, наконец-то у тебя появился подручный, – сказала в ответ Энистон Шодри, которая в те дни могла бы сойти за настоящую богиню викингов; ее шикарная грива золотистых волос была заплетена в косу; она бы выглядела одинаково уместно и на подиуме, и посреди средневековой зоны боевых действий. В суматохе светских бесед она представила меня нескольким сотрудникам из своей команды – таким же новичкам, как и я сам.

– Патрик Удо, – представился я каждому из них. – PR-отдел.

Вурт передал мне пиво.

– Так поведай нам, – сказал худощавый мужчина, который своим видом напоминал скорее солдата, чем разработчика. Он лениво полулежал в углу. – Как ты здесь оказался?

Монард. Или, как сказал он сам: «Просто Ибрагим, к чему эти формальности?»

Я вкратце обрисовал цепочку событий, которая и привела меня в NumberCorp. Они знали моего отца. Маркус Удо, как выяснилось, не был знаменитостью – эта роль отводилась исключительно директорам и инвесторам, – он был довольно известен своими исследованиями, посвященными краху рынка акций и роли, которую в этом процессе сыграла Кремниевая долина, а также «разборами полетов», посвященными местным обанкротившимся компаниям.

Какое-то время разговор шел о нем.

– Чертовски хороший писатель, – сказал Вурт. – Неудивительно, что Джулс хотел его нанять.

– Но он не из тех, кто станет работать на корпорации, – заметил Ибрагим. – Скорее уж тот, кто напишет о нас некролог.

– Ну да, – согласился Вурт, качнув в мою сторону бокалом. – Но мы ведь заполучили его сына, верно?

Похоже, что для него это было поводом для гордости. Отец бы наверняка испытал толику удовлетворения от мысли, что его имя знали ребята из Долины, зарабатывавшие в десять раз больше, чем он в самых смелых мечтах.

– Так что думаешь насчет NumberCorp, Пат? Нравится тебе у нас?

Все взгляды сосредоточились на мне.

– Место мне по душе, – ответил я со всей уверенностью, которую могли дать шесть бокалов пива. – Мне еще многому предстоит научиться, но для этого я к вам и пришел.

Вурт поднял бокал.

– Отличный настрой, – сказал он. – Добро пожаловать в NumberCorp. Продукт стабилен, деньги текут рекой, а каждому из нас досталась чертовски крутая работа. Могу я произнести тост? За NumberCorp. За пиво по пять долларов.

– За NumberCorp, – послушно отозвались остальные.

Глава 3

Как-то раз – вскоре после начала работы в NumberCorp – я шел по полю между моей квартирой и офисом. Утро выдалось холодным и тихим, а я встал раньше обычного. Вот почему я удивился, когда мимо меня с ревом пронесся автомобиль. Черная зверюга, длинная и низкая, одна из немногих бензиновых машин, которые еще встречались на городских улицах. Машина Джулиуса.

Подойдя к главному офису, я увидел ее снова. Менеджеры по развитию собрались вместе. Повсюду слышались встревоженные голоса.

– В чем дело? – спросил я у одного из сотрудников.

Тот кивком указал вверх. У переговорных на верхнем этаже были стеклянные стены. В одной из них нам удалось разглядеть Джулиуса, Вурта и Энистон. Та, похоже, срывалась на крик.

Ибрагим, который по обыкновению появился на работе позже остальных, вошел в офис и увидел совещание. На его лице промелькнуло выражение тревоги, и он пулей помчался в переговорную.

Мы ввязались в войну с одним из крупнейших техногигантов за всю историю человечества.

Произошло это довольно просто. Из Facebook мы получали данные более чем двухсот миллионов американцев: сообщения, фотографии, контактные данные, историю перемещений, информацию о работе. Это был один из лучших источников пользовательских данных.

Вероятно, мы вытягивали из их сети слишком много данных, потому что в один прекрасный день они попытались обговорить с нами новые условия. Джулиус отказался. Facebook в ответ отключила интеграцию с «Номером».

Facebook была не единственной социальной сетью, с которой работала наша система, – Anagram, возглавляемый Полом Монитой, почти не уступал ей по размеру – однако ее потеря стала серьезным ударом. Инженеры взвыли, и Джулиус созвал военный совет.

Мои воспоминания о Джулиусе тех лет отличаются от его теперешнего экранного имиджа. Я помню его более высоким и полным; тогда он брил волосы почти под ноль и носил одежду строгого черного цвета. В общем и целом он походил на толстого безумного монаха. Когда он злился, то часто барабанил пальцами по столу. И пока на экране Ямы прокручивался список затронутых пользователей, его пальцы выбивали яростный ритм.

Вместе с ним в комнате были инженеры. И менеджеры по развитию. Даже члены совета директоров. И никто из них не имел ни малейшего понятия, что Джулиус скажет в следующий момент.

– Отключаем их, – заявил он.

Я увидел, как побелели инженеры.

– Джулс, – возразила Энистон. – Это же целая уйма людей.

– Не могу поручиться за алгоритмы, – высказался Ибрагим. – Но половина нашей серверной инфраструктуры занята обработкой новостных лент Facebook. Если отключим их, «Номер» пойдет вразнос. При всем уважении, если в этом решении и есть здравый смысл, то я его не вижу.

– Когда я только создавал эту компанию, мы прекрасно осознавали свою зависимость от сервисов вроде Facebook, – ответил Джулиус. – Но все эти люди не понимают одной вещи: чем крупнее мы становимся, тем меньше готовы терпеть их дрючево.