«”Кредит” как новая каста» представляет особый интерес, поскольку именно в ней сильнее всего звучит голос Коммона. Это постулат на грани фантазии: в статье исследуется, как воплотить подобие индуистских каст, исходя из совокупной ценности человека. На вершине такой системы могут оказаться лишь те, кто наделен настоящим экономическим интеллектом, а значит, вероятность экономического коллапса сводится практически к нулю. В свое время она вызвала бурные дискуссии по всему миру, и далеко не все из них были в позитивном ключе. У Коммона начала складываться репутация за пределами Китая. Статьи и правда вышли отличными.

А что же стало с самим проектом «Кредита»? Систему наверняка окружали слухи об утечках информации, но Ву Синь, запершись вместе со своими сигаретами, подавила их на корню. Дела у стажеров шли прекрасно. А после того, как трио получило известность благодаря своим исследованиям, привлечь их к шпионской работе стало куда проще.

А Джулиус, к своей возмущенной радости, из безымянного незнакомца превратился… в человека с именем.

– Хорошие были времена, – признался уже в наши дни Лю Хэн. Сам он на тот момент заседал в своем нью-йоркском офисе из стекла и бетона, а передо мной предстал в виде фото и чат-бокса.

– Тогда жизнь была проще, – заметил Аарон Коталавала из отделанного деревом и кожей кабинета в калифорнийском особняке. В его глазах промелькнула тень сожаления.

– Наши лучшие годы, – добавил Джулиус Коммон из своего эксцентричного дома-самолета. – Но все хорошее рано или поздно заканчивается, верно?

О том, что произошло дальше, мы с абсолютной точностью не узнаем уже никогда – с этим остается лишь смириться. Согласно Чжоу и де Риссе (а также тем, кто остался от тридцать девятой команды Ву Синь), в один прекрасный майский день Джулиуса Коммона, Лю Хэна и Аарона Коталавалу вызвали в кабинет начальницы. На встрече также присутствовали декан Цинхуа и преподаватели, курировавшие трех студентов. Прошло ровно полтора года с тех пор, как Джулиус и Хэн сидели в «Медленной лодке» и спьяну размышляли о том, как будут жить дальше.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ БОТА-ВЕРИФИКАТОРА: НЕПРОВЕРЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ ИЛИ ИСТОЧНИКИ СОМНИТЕЛЬНОГО КАЧЕСТВА. ЦЕЛОСТНОСТЬ СТАТЬИ ПОД ВОПРОСОМ.

Последовавший за этим разговор не был записан, но дискуссия определенно выдалась жаркой. Несколько очевидцев слышали, как Коталавала, который к тому моменту свободно владел мандаринским, сорвался, выдав череду ругательств на английском языке. Декан, задумчивый мужчина с внушительным животом, вышел из кабинета шаркающей походкой; его облысевший лоб был мокрым от пота. За ним последовали преподаватели в сопровождении трех женщин. У одной из них вместо левого глаза виднелась красная линза.

«Департамент технического слежения НОАК, – пишет Чжоу. – Мне стало не по себе, если не сказать большего; мы все были не на шутку перепуганы. Департамент технического слежения похож на американское АНБ, вот только действует он более тайно, а в те годы обладал куда большим влиянием. В силу характера нашей работы они всегда присматривали за проектом, но до этого момента ни разу не попадались нам на глаза. О техническом слежении не принято говорить вслух».

Нашу троицу вывели еще несколько сотрудников департамента. Только Лю Хэн выглядел спокойным. Джулиус Коммон, казалось, был ошарашен, а Аарон Коталавала побагровел от ярости.

– Мы не на это подписывались, черт возьми! – прокричал он.

– Переживешь, – якобы ответила Ву Синь. – Иди и принеси то, что мне нужно.

Спустя четыре месяца Джулиус, Аарон и Хэн сели на рейс из Пекина в Хитроу, Лондон. Поговаривают, что департамент технического слежения завербовал их для обучения шпионажу; это всего лишь слухи, которые, однако же, подчеркивает тот факт, что с тех пор их троих больше никогда не видели в Цинхуа.

Атмосфера была напряжена до предела. Джулиус и Аарон пошли первыми. Хэн – следом. Двое агентов технического слежения – на сей раз без явных линз в глазах – провели их через службу безопасности. Троица последовала за ними и вскоре затерялась в толпе.

Впоследствии Лю Хэн по понятным причинам открещивался от подобных слов. Свидетельств, доказывающих факт шпионажа, не существует – для такого обе стороны были слишком умны. Именно здесь, к большому сожалению, заканчиваются известные мне подробности, и далее я вынужден вновь полагаться на общедоступные сведения.

После вербовки в программу «Социального кредита» Джулиус получил диплом за рекордное время. Затем он перевелся на другую сторону планеты, в Стэнфорд, чтобы взяться за диссертацию – кто бы мог подумать? – по экономике, и одновременно неким загадочным способом добился сотрудничества с Организацией Объединенных Наций. Лю Хэн остался в Китае. Аарон Коталавала вернулся домой на Шри-Ланку. Дальше следы теряются.

Однако история «Социального кредита» не канула в Лету целиком. Вебкаст «Великий Китайский Файрвол и другие истории» по-прежнему доступен в сети. Статья 2026 года под заголовком «Кредитный скоринг: алгоритмические подходы, проблемы и гипотезы» в мельчайших подробностях описывает восемнадцать различных алгоритмов кредитной оценки – алгоритмов, которые, как выяснилось впоследствии, в то время действительно находились на вооружении коммерческих компаний. Пара веб-сайтов слили внутренние тесты точности для имитаций систем Experia и еще дюжины других организаций.

Не стоит также забывать о существующем сегодня «Обществе», гигантской системе, управляющей Китайской Народной Республикой. Для Китая «Общество» стало воплощением конфуцианского «гуаньси» (關係) – сложной концепции социальных связей и взаимоотношений, иерархического соотнесения себя с другими во имя поддержания социального и экономического порядка – и понятия «лица» (面子), представляющего собой замысловатую смесь из социального статуса, этикета и престижа. Навязывание такого порядка вещей при помощи программного кода пришлось как нельзя кстати. Высказывалось даже мнение, что у «Общества» попросту не было шансов возникнуть где-либо еще, поскольку лишь Китай объединял в себе глубочайшие технические знания и культуру, готовую принять такую систему. То, что для Запада выглядело как чудовищное попрание прав, для Китая было всего лишь улучшенной реализацией социальных устоев, существовавших на протяжении тысяч лет.

Подтвердить это, разумеется, никто не сможет, да и не станет. Но примите во внимание вот что: на суде ООН в Вене Ву Синь признала факт корпоративного шпионажа и взяла вину на себя, не дав ответственности пасть на ее сына.

Вскоре после этого китайское правительство потребовало передать ему исходный текст «Номера» – целиком, включая модули «Удостоверение», «Кредит», «Досье», «Авторитет», – на том основании, что все перечисленное является интеллектуальной собственностью КНР.

Есть такая пословица: пока правда надевает ботинки, ложь успеет обойти полсвета.

Мне нравится