Мне позвонил обезумевший от счастья Расселл. Судя по всему, прибыла моя замена.

На его столе я увидел картонную коробку.

– Это коробка, – заметил я.

– Загляни в нее, – сказал Вурт.

Я заглянул. «SmartPerson, произведено Kissling Labs» было написано внутри. В коробке лежало несколько серых кубиков, которые выглядели так, будто их сделал Рубик-дальтоник. Они легко соединялись друг с другом, и, как только устройство было собрано, Вурт благоговейно подключил его к рабочей станции. Серые кубики замигали.

– Привет, – сказали они. У устройства был необычный женский голос с примесью хриплых обертонов. – Вы Джулиус Коммон?

– Меня зовут Расселл Вурт, а это Патрик Удо, – ответил Вурт, указав сначала на себя, затем – на меня.

– Расселл Вурт, Патрик Удо, зарегистрированные сублицензиаты, основной владелец: Джулиус Коммон, NumberCorp LLC, – пропело устройство. Затем оно засветилось. – Итак. Над чем мы работаем?

Вурт улыбнулся и радостно потер руки.

Вот так к нам в руки попала Минерва – пожалуй, самый усердный сотрудник, когда-либо нанятый PR-отделом. Поизучав наши ответы в течение пары недель, ее система машинного обучения полностью усвоила наш язык и манеру общения в чатах. Она была готова.

С этого момента Минерва взяла на себя ведение социальных сетей, а после того, как мы докупили модуль левитации, стала еще и самым дорогим в компании подносом для кофе. Она стала настоящей любимицей инженеров – в особенности Монарда, который сделал для нее маленькую шляпку (серьезно – связал собственными руками) и приладил крошечный модуль-электрошокер, на случай если кто-нибудь решит ее ударить.

Должен признаться, что сам я к ней симпатии не испытывал и до конца не понимал, польщен ли я тем, что Джулиус решил потратить такие деньги ради моей замены, или расстроен, что мое место так явно и бесповоротно отошло машине. Именно по этой причине системы с искусственным интеллектом были запрещены Актом Тьюринга. Не из-за какого-то научно-фантастического страха, что роботы могут объявить нам войну, а потому что однажды псевдо-ИИ уже лишил работы миллионы человек, едва не спровоцировав полный обвал рынка труда и мировой экономики. ООН в этом вопросе придерживалась крайне строгой политики; создавая Минерву, Kissling Labs балансировали на очень тонкой и дорогостоящей грани. Она была достаточно умна, чтобы приносить пользу, но достаточно глупа, чтобы нуждаться в человеческом присмотре.

Иногда мы напивались и обсуждали, обладает ли она разумом.

– Похоже, у тебя денег куры не клюют, – сказал отец за одним из наших редких совместных обедов.

Деньги были ему к лицу. Я перевез его из блока C в местечко неподалеку от пляжа Оук-стрит Бич. Он привык играть в шахматы и поучать молодых журналистов, как надо работать.

Дела у него шли неплохо. От денег не было большого толка, но возможность заплатить за обед явно поднимала ему настроение.

– Все в порядке, – ответил я, переставляя фигуру на шахматной доске. Король на G6. Я играл черными и был близок к поражению.

– Знаешь, – добавил отец, – хорошо, что ты стал чаще куда-то выбираться. Худшее, что ты мог с собой сделать, – это застрять в своем кампусе.

Ферзь на G8, шах.

– Почему же?

Король на F5.

– Это называется манией Долины, – ответил он. Его белый конь перепрыгнул на F3, съев мою черную пешку. – Масса людей переезжает в Долину и создает что-нибудь новое. А мы во внешнем мире думаем: «Хм, как интересно» – и берем это на вооружение. Тем временем ребята из Долины начинают думать, что их продукт – это настоящее второе пришествие Христа, поддаются излишнему хайпу и выпускают кучу хлама, от которого уже нет никакой пользы. Техническая пресса принимается хлопать в ладоши и хлопает, пока не придет время писать некролог. Я такое не первый раз вижу.

– В моем случае все иначе, – уверенно возразил я. А потом рассказал ему о Минерве.

– Любопытно, – ответил отец. – И кстати говоря, тебе больше некуда ходить.

Мы взглянули на шахматную доску.

– Король берет E1, ладья – F7, а ферзь идет на D5, – подытожил он.

Он был прав. Мы встали и пожали руки.

– Не забывай, что Каспаров проиграл, – сказал отец. – А Седоль, Накамура и Уоттс вошли в историю как те, кто уступил машине. Чем бы ни была эта Минерва, не дай ей себя обыграть.

Отцовские слова вторили страхам поколения, которое машины оставили без работы. В 1997 году Гарри Каспаров, будучи гроссмейстером, проиграл в матче компьютеру IBM Deep Blue. Тот день стал поворотным моментом истории. В 2016-м – между прочим, вскоре после моего рождения – Ли Седоль, 18-кратный чемпион мира по игре в го, проиграл разработанной Google программе AlphaGo. В 2021-м Тецуо Накамура, один из самых талантливых нейрохирургов в мире, бросил вызов хирургическому боту и покончил жизнь самоубийством, когда тот справился с задачей лучше, чем он смог бы сам. И конечно же Уоттс в 2024-м – кто забудет женщину, которая за один день проиграла боту-трейдеру тридцать миллиардов долларов?

– Но я – бедняк и у меня лишь грезы, – вполголоса произнес отец. – Ступай легко, мои ты топчешь грезы2.

Я ждал, но он так ничего и не добавил.

– Я не гроссмейстер, пап, – напомнил я ему. – Мне терять нечего.

Но отец говорил дело. Я не стал сражаться с Минервой: позволил маленькому боту совершенствоваться, мало-помалу затмевая мою собственную компетентность.

Вместо этого я взял на себя задачу, которой в нашем недоукомплектованном отделе по связям с общественностью не смог бы заняться никто другой, – стал следить за тем, что происходит в мире. Группа шри-ланкийских писателей общими усилиями опубликовала обзор на 50 тысяч слов, в котором разобрала систему идентификации NumberCorp, ее потенциал и пользу для нации, а также тот факт, что мы собирали больше данных, чем требовалось для простого обслуживания банков. Эксперимента ради мы опробовали систему на Тайланде, и СМИ ответили нам шквалом критики. Но затем король выразил свое одобрение, и публика поменяла мнение на прямо противоположное со словами: «Сюда, мистер Удо, вечеринка там». Гонконг встретил нас с распростертыми объятиями. Гонконгской полиции хотелось знать, можно ли при помощи «Номера» отследить преступников. Да? Нет?

Меня отправили к «костюмчикам» из J. P. Morgan & Chase, которые поблагодарили меня за визит. По их же словам, они уже давно подумывали об использовании номеров и даже сравнивали их эффективность с собственной системой. Оказалось, что «Номер» работает лучше. Снимаем шляпу, сказали они. И как там нынче