– Что привело вас в наш город, сахиба Хара? – спросил Маз, и меня снова пробрала легкая дрожь при звуке его голоса.

Я не стала задумываться об этом:

– Пожалуйста, зовите меня Санайя. Я просто приехала погостить. Мой отец хочет как-нибудь посетить ваш город и попросил меня подготовить место к его приезду. – Собственный голос прозвучал немного выше, чем мне бы хотелось, и я прикусила губу.

– Она приобрела пустующий дом Жасмин Коти, – сказал Касильдо почти заговорщически.

Брови Мазина взлетели вверх. Я повернулась к девушке рядом с ним:

– Вы должны показать мне город, Анам. Я была на базаре, но понятия не имею, у кого покупать, кто меня обсчитает и кто мне врет.

Мазин прыснул, как будто я пошутила, и мне захотелось разбить его лицо об одну из стеклянных витрин, но вместо этого я придвинулась к нему поближе. Он увидит только то, что я хотела, чтобы он увидел, – Санайю Хару, красивую дочь вождя, беззаботную и милую. Я повернулась к нему с вопросом во взгляде. Наши глаза встретились, и у меня неожиданно перехватило дыхание.

– Анам не сможет помочь вам ни с чем из этого, – объяснил он. – Держу пари, что мою сестру регулярно обсчитывают на деньги императора.

Анам смутилась от слов Мазина, но улыбнулась мне:

– Я с удовольствием покажу вам город, Санайя, и базар, несмотря на то, что́ говорит мой брат.

– Благодарю. И я ни капли не верю его словам. На самом деле я даже думаю, что, скорее всего, торгуетесь именно вы – с такими-то глазами.

Ее глаза загорелись, и она бросила взгляд на своего брата. Я вновь повернулась к Мазину, заставляя себя помнить, что в этом теле и с этим лицом я не испытывала к нему ненависти. В этом обличье я жаждала его обожания так же сильно, как это вызывало у меня тошноту. Я хотела, чтобы он желал меня так же сильно, как притворялся раньше, что хочет меня. Тогда я вырву его сердце, пока оно еще будет биться.

– А что привело вас этим вечером в дом Касильдо, Санайя? – Он произнес мое вымышленное имя так мягко, почти нежно, и я почувствовала, как участился мой пульс.

Я помнила его таким – он был очарователен. Другие девушки постоянно хихикали, рассказывая мне о нем и надеясь, что я их с ним познакомлю.

– Меня интересуют всевозможные мечи и кинжалы. Я увидела кое-что из коллекции Касильдо на базаре и узнала, что он может быть заинтересован в том, чтобы продать что-нибудь из своей частной коллекции мне.

Мазин наклонил голову:

– И он согласился?

В разговор вмешался Касильдо, говоривший из дальнего конца комнаты:

– Она ищет особый клинок, который, по ее словам, она однажды видела на рынке, хотя я понятия не имею, где именно. Кинжал с костяной рукоятью в виде головы халмасти.

Мазин выпрямился во весь рост и сжал губы в тонкую линию. Я не могла оторвать от него глаз. Он вел себя совсем не так, как я себе представляла. Не был ни хвастлив, ни высокомерен. На его скуле задергался небольшой мускул – знак, который я замечала во время каждого нашего тренировочного боя. Он пытался сдержать свои эмоции. Почему?

– Мазин пытается не подать виду. – В голосе Касильдо звучало удивление, он подошел и встал рядом. Сделал большой глоток чаю, а затем протянул руку, чтобы его чашку снова наполнили, и к нему подбежал слуга.

Я скривила губы. Раньше Касильдо часто говорил, что он простой человек, он любил посидеть с моим отцом у костра возле его кузницы и по-товарищески пообщаться с жителями деревни. Теперь он пил чай с измельченными лепестками роз из сосудов в золотой оправе и отказывался даже заново наполнить свою чашку.

– Он точно знает, какой нож вам нужен. К сожалению, в моей коллекции его нет. Но у меня есть нечто похожее. – Касильдо указал на заднюю стеклянную витрину с клинками моего отца.

Я заставила себя отвести взгляд от Маза и вновь посмотреть на выставленные мечи. Нур стояла рядом с ними, и, прежде чем снова посмотреть на витрину, я на мгновение встретилась с ней взглядом. Я была благодарна ей за то, что она не ушла. Она молча стояла в углу комнаты и наблюдала за всеми нами, оставаясь незамеченной, но одно осознание того, что здесь есть кто-то, кто на моей стороне, придавало мне немного уверенности. Даже если она совсем не умела обращаться с мечом.

– Кинжал, который вы ищете, совершенно уникален. – Голос Мазина прозвучал рядом со мной низким рокотом. Он подошел ближе, так близко, что я почувствовала его запах и почти закрыла глаза от нахлынувших на меня воспоминаний.

Проблема, когда кто-то, кого вы любили, вас предал, в том, что у вас целая жизнь хороших воспоминаний об этом человеке, которые теперь нужно рассмотреть в ином свете. То, что когда-то было безопасным местом – рядом с ним, в его объятиях, когда можно вдыхать запах грозы и сосен, – оказалось самым опасным местом из всех. Я медленно выдохнула, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

– Я знаю лишь одного кузнеца, который изготовил клинок с головой халмасти, хотя сомневаюсь, что вы видели его на рынке. Человек, который его сделал, продавал свои изделия напрямую.

– Правда? – Я повернулась к Мазу, наши лица были всего в нескольких дюймах друг от друга.

Я слегка пошевелилась и от соприкосновения с холодной сталью кинжала на моем бедре вспомнила, что у меня с собой нож. Но я не хотела, чтобы это случилось быстро. Я хотела, чтобы он страдал так же, как страдала я. Я хотела, чтобы они все осознали, что натворили, и до самого последнего момента своей жизни сожалели о том, кого уничтожили.

Я улыбнулась Мазину, заставляя себя думать о том, как его глаза задержались на моих губах, а не о том, как проливаю кровь.

– В самом деле? Вы должны познакомить меня с этим кузнецом. Я бы очень хотела встретиться с ним и приобрести его мечи из первых рук.

Улыбка на его лице тут же погасла. Его взгляд метнулся к Касильдо, на его лице отразилось неприкрытое волнение, губы искривились в гримасе, а