— Но есть же полукровки!

— А это, мьесс капитан, как раз результат надругательства над женщинами. Я вам уже говорила: за тридцать два года ни одна человеческая женщина не забеременела от сиа. Это физически невозможно. Кроме того, извините, но все люди для сиа жуткие уроды: неуклюжие, волосатые, дурнопахнущие великаны. Какое уж тут влечение!

Рекре повернул голову и оглядел меня.

— Следите за дорогой, — бросила я. — Не хватало ещё врезаться в кого-нибудь.

— Вы не похожи на сиа, — произнёс он.

— Увы.

Капитан глубоко задумался, ореол над ним окрасился в фиолетовый, сиреневый и оранжевый. Думай-думай, красавчик, иногда это полезно.

А я подремлю.

Глава 10

Когда я проснулась, успело стемнеть, проплывали фары встречных машин, далеко-далеко за полосой полей отгорал закат, тонкая алая полоска, сдавленная сизыми тучами. Часы на приборной панели показывали начало седьмого. Рекре напряжённо сжимал руль, ореол над ним потускнел до тёмно-горчичного. Ещё один цвет — цвет усталости.

— Давайте поменяемся, — предложила я.

— Прошёл всего час.

— Я прекрасно отдохнула.

Удивительно, он не спорил, лишь спросил:

— Вы точно умеете водить?

Из внутреннего кармана жакета я достала водительское удостоверение:

— Стаж одиннадцать лет.

Капитан свернул на обочину, остановился и с видимым усилием распрямился. У любого, даже самого здорового человека, есть предел: целительское зрение показывало, что Рекре держится из последних сил. На пассажирском сиденье он сразу обмяк и через пару минут заснул. Первым делом я проверила возможности автомобиля. Многие спортивные модели были таковыми лишь с виду, но чёрная машина капитана соответствовала всем моим жёстким требованиям. На радостях я разогналась до предельно допустимой скорости и помчалась в сторону Ильеза.

Ночь неслась мне навстречу бледной полосой асфальта, мельканием далёких огней на горизонте и выхваченными на секунду из темноты дорожными знаками. Как же мне этого не хватало четыре года в Амьере! Ещё опустить бы стёкла, чтобы ветер бил в лицо и от шума закладывало уши. Только скорость, я и дорога. Ни о чём не вспоминать, ни о чём не жалеть, ни о чём не думать.

До Ильеза я долетела за четыре часа — рекорд, поставленный благодаря отличной машине. Город уже спал, дома из-за тёмных окон выглядели необитаемыми, светились редкие вывески ночных магазинов. У одного такого магазина я остановилась, чтобы купить бутылку воды. Заспанный продавец на мои осторожные вопросы промычал нечто неразборчивое, и я убедилась, что о произошедшем в Амьере ещё никому не известно. Дальше я заехала на главпочтамт и отправила посылку, помянув добрыми словами предыдущего правителя Хитара. Именно он ввёл закон о круглосуточно работающей почте.

Рекре сладко спал, при всей моей неприязни я пожалела его и не стала тревожить. Не проснулся он и тогда, когда мы подъехали к вокзалу — единственному месту в городе, где бурлила жизнь. С поездом мне повезло. Вернее, я так решила вначале, поскольку экспресс на Сежью отходил через сорок девять минут. Но когда кассир с милой улыбкой сказал о двух единственных билетах — разумеется, оба в одно купе-люкс! — над моей головой закрутился красный вихрь.

— А во сколько следующий поезд? — поинтересовалась я, любуясь отражением собственного гнева в стеклянной перегородке кассы.

— Завтра, в десять тридцать шесть, — с готовностью ответил кассир. — Оформлять билеты?

Девять часов с Рекре в одном купе или одиннадцать часов в одной машине? Я смирила досаду и выдохнула:

— Оформляйте. На сегодняшний экспресс. Сколько это стоит?

— Тысячу триста тридцать девять гильенов, — кассир оценил моё вытянувшееся лицо и провокационно добавил: — Но я сделаю персональную скидку!

Скидка пригодилась при оформлении долгосрочной стоянки при вокзале. Подозрение, что бравого капитана постигнет та же судьба, что и меня, заставило оплатить аренду места на месяц. Заминка с документами решилась просто: у пожилого дежурного был старый, плохо срощенный перелом лучевой кости, который с возрастом начал ныть, а я как бы невзначай показала знак целителя. В результате мы расстались весьма довольные друг другом. Дежурный получил здоровую руку, я — оплаченную стоянку.

Теперь можно было будить Рекре. Во сне он улыбался, отчего красивое лицо выглядело юным и беззащитным. Улыбка держалась и тогда, когда я потрясла капитана за плечо, а он открыл глаза. Затем Рекре узнал меня и поморщился.

— Экспресс на Сежью отходит через пятнадцать минут. Это ваш билет, других, к сожалению, не было. Держите квитанцию, по ней вы в течение месяца заберёте машину, — по-военному чётко доложила я. — Если вас что-то не устраивает, можете сдать билет и добираться до столицы следующим поездом в десять тридцать шесть.

Забрав из багажника саквояж, я направилась к перрону. Капитан догнал меня минут через пять, уже у вагона. Проводница улыбалась так же ослепительно, как и кассир: очевидно, билеты за бешеную цену пассажиры приобретали не так часто. Но едва я открыла дверь в купе-люкс, улыбка кассира и проводницы приобрела совершенно иной смысл.

В роскошном, просторном, выдержанном в нежно-розовых тонах купе была всего одна кровать. Широченная, мягкая, удобная, с шёлковым покрывалом и россыпью манящих подушек — но одна!

— Это что? — угрожающе произнёс Рекре.

— Ваше купе, — я поспешно отступила в сторону и повернулась к проводнице: — Произошла ошибка. Я не еду.

— Как угодно мьессе, — прощебетала она.

Обратно на перрон я выскочила словно ошпаренная. Чёртов кассир, не мог предупредить, что этот люкс для новобрачных! Да я лучше в багажный вагон залезу или в товарный поезд попрошусь! Девять часов с Рекре в одной постели — меня же стошнит!

— Экспресс на Сежью отправляется с пятого пути. Провожающих просят освободить вагоны. Экспресс на Сежью отправляется…

Сильная рука схватила меня за шкирку и буквально закинула в тамбур. Капитан успел в последнюю минуту — дверь захлопнулась, лязгнул запирающий механизм. Клянусь, от того, чтобы рвануть стоп-кран, меня остановило только то, что Рекре привалился к нему спиной, преградив мне путь на свободу.

— Где ваше хладнокровие, мьесса Ай-Руж? — капитан старался говорить шёпотом, отчего его голос звучал зловеще. — Вас не пугает тюрьма, вы не теряете присутствие духа в чрезвычайных обстоятельствах, но здравый смысл отказывает вам при мысли лечь со мной в одну постель?

Несмотря на злость и досаду, я расхохоталась:

— Вы сами поняли, что сейчас сказали, мьесс капитан?

Он соображал дольше меня, после чего некрасиво, пятнами, покраснел:

— Я вовсе не имел это в виду… То есть имел в виду не это… Мьесса, вы невозможны! У вас совершенно случайно нет ещё родственников среди чертей?

— Половина ада, — заверила