— Нисколько. Мьесса Ай-Руж, вы выложили кучу денег за этот… — он сглотнул. — Розовый кошмар. Ещё и о стоянке побеспокоились. Я не могу позволить вам платить за меня. Рассчитаемся, и можете добираться до Сежью любым способом.

— Уже не могу, — я тоскливо проводила взглядом проплывающий за стеклом перрон. — Знаете, почему экспресс называют экспрессом? Потому что он идёт с повышенной скоростью и без остановок.

Рекре оглянулся и глубоко выдохнул:

— Я поговорю с проводницей. Вдруг она предложит варианты.

— Провести девять часов в вагоне-ресторане? — фальшиво оживилась я. — Или в багажном отделении под видом чемодана? Будем тянуть жребий, кто изобразит чемодан?

Капитан пожал плечами и в самом деле отправился на поиски проводницы. Потоптавшись на месте, я понуро побрела в чёртов люкс. Хотя бы уборной воспользоваться перед тем как… как что? Мысленно я пообещала себе: если выживу, вернусь в Ильез, найду и придушу кассира. Некую долю оптимизма это внушило. К сожалению, из оптимизма нельзя создать перегородку посреди купе. Кроме монстрообразной кровати там был узкий угловой диванчик, на него я и присела.

Рекре вернулся спустя полчаса с ярким коричневым сиянием над головой.

— Чёрт знает что, — ругнулся он с досадой. — Всё население Ильеза решило прокатиться в столицу на выходные. В плацкартных вагонах заняты даже дополнительные полки!

Я уныло кивнула. Мечта выспаться перед Сежью развеялась в прах. Капитан огляделся: второго диванчика не было.

— Чушь какая-то, — зло сказал Рекре. — Мы взрослые люди. Всего девять часов. Я даже смотреть в вашу сторону не собираюсь!

Он снял китель, повесил его на плечики, расшнуровал и снял ботинки, после чего лёг на кровать и демонстративно отвернулся от меня. Если бы не изумрудно-бирюзовый с оранжевым ореол, я поверила бы, что капитан расслаблен и отдыхает. Постепенно и во мне злость сменилась вызовом: в конце концов, выкинуть столько денег — и впустую?! Перед тем как лечь, я приглушила свет и тоже сняла туфли и пальто.

На двухметровой кровати могло уместиться в ряд пятеро человек. Или шесть, если шестого уложить поперёк в ногах. Я не коснулась бы Рекре, даже вытянув руку. Но сам факт его присутствия раздражал безмерно. Глядя в другую сторону, я чувствовала его спиной. Как назло, спать расхотелось. Экспресс постепенно набирал скорость, за окном густела непроглядная тьма, колёса выстукивали строгий ритм.

— За что вы ненавидите людей? — глухо спросил Рекре.

— С чего вы взяли, что я их ненавижу? — отозвалась я после паузы. — Оттого, что я не позволила вам в Амьере увеличить число трупов на пару сотен?

— Вы могли бы объяснить мне, что собираетесь действовать иначе!

— Я объяснила.

— Нет. Вы издевательски рассказывали про арифметику!

— Мьесс капитан, на тот момент я была в такой же растерянности, как и вы. Но в отличие от вас, прежде чем куда-то бежать и с кем-то сражаться, разумные люди всегда пытаются найти бескровный способ решения проблемы.

Рекре сердито засопел.

— Неужели вам так трудно разговаривать нормально?

— Вроде, я не на степном диалекте изъясняюсь.

— Вы прекрасно понимаете, о чём я!

— А вы меня бесите, мьесс капитан.

В купе наступила тишина. Я отчаянно звала сон. Не тут-то было! Чтобы успокоиться, я прибегла к проверенному средству. В человеческом теле от двухсот шести до двухсот восьми костей. Череп состоит из двадцати трёх костей: лобной, теменной, затылочной, клиновидной, височной и решётчатой. Лобная кость состоит из четырёх частей…

— Мьесса Ай-Руж, ну какая из вас, ко всем чертям, сиа? Вы же человек по всем параметрам!

— За исключением трёх сердец.

— Тогда почему ваш сердечный ритм ничем не отличается от обычного? Когда вы спали, я специально прислушивался!

Мысленно я застонала. Что ещё он делал, пока я спала? Осматривал моё тело на предмет отклонений?

— Мьесс Рекре, вы хоть что-нибудь читали о сиа? Или, кроме брошюры «Будьте бдительны — рядом с нами чужие!», нынче всё изъято из доступа?

— А вы можете не язвить хотя бы в течение пяти минут?

— Ради вас я попробую сдержаться аж пять с половиной. Итак, сердцá сиа. Я уже упоминала, что мир сиа суров. Изначально там выживали две-три особи из десяти, и в процессе эволюции у сиа образовались три сердца. Однако работают они не параллельно, а последовательно. До двадцати лет сердца растут равномерно, но кровь качает только первое, два других как бы законсервированы. Лет в шестьдесят-семьдесят первое сердце изнашивается, взамен подключается второе. К ста тридцати годам стареет и оно, эстафета переходит к третьему. Понятно, что иногда случаются сбои: одно из сердец может вовремя не включиться, но медицина сиа с успехом справляется с подобными проблемами.

— За счёт этого сиа и живут так долго?

— В том числе.

После долгого молчания капитан заметил:

— И все эти сведения вы узнали за четыре года в Амьере? При том, что сиа с трудом разговаривают на хитарском? Кстати, просветите меня, неразумного: как можно за одну ночь обрести невероятное могущество, начать свободно изъяснятся на чужом языке и в корне переменить поведение? Из робкого покорного стада превратиться в агрессивную стаю?

— На первый вопрос я вам отвечу. Когда произошёл первый контакт, часть сиа довольно быстро выучила хитарский. Наш язык для них достаточно прост. Они свободно говорили с учёными и не делали тайны из своей физиологии, истории или культуры. Но очень быстро сиа убедились, что люди ведут себя по принципу «дай палец — откусим руку». Из иномирян захотели сделать подопытных кроликов. Гораздо удобнее вскрыть интересный экземпляр, желательно ещё живой, и посмотреть, что у него внутри…

— Мьесса, вы преувеличиваете! — перебил меня Рекре.

— Сколько вам лет, мьесс капитан? — зло спросила я.

— Двадцать восемь. С чего вдруг вас это заинтересовало?

— С того, что в ваши годы нельзя быть таким наивным. Я дочь известного целителя, мьесс. С детства вращалась среди учёных. Поверьте: ради исследовательского интереса большинство из них разрежут и себя, и родного ребёнка, и собственную мать, не то что каких-то там пришельцев. К тому же у них есть замечательное оправдание — тайна долголетия. Великая цель — дать человечеству долгую жизнь. Кто не хотел бы жить двести лет?

— Вы говорите об изуверстве!

— Всего лишь о научных исследованиях. Когда я только прибыла в Амьер, то познакомилась с удивительной женщиной-сиа. В своём мире она была художницей — создавала объёмные картины. По-хитарски она разговаривала без малейшего акцента, поскольку изначально добровольно сотрудничала с нашими учёными. Это сотрудничество стоило ей жизни: во время одного из опытов её усыпили, вскрыли и изъяли третье сердце. Разумеется, не спрашивая согласия. Она умерла прошлой зимой,