– Ясен пень, прозорливому, – буркнула Бастилия. – Не говоря уж о незначительной помощи, весьма незаслуженной.

Синг, сидевший перед нами, неодобрительно покосился.

– Целью моего пребывания в Александрии, – продолжал отец, – было получение доступа к баснословным книжным богатствам, собранным и хранимым кураторами Александрийской библиотеки. Запасшись парой линз переводчика, которые мне удалось выплавить из Песков Рашида…

По залу пролетел взволнованный шепоток.

– …я сумел прочесть тексты на забытом языке, – докладывал Аттика. – Я был схвачен кураторами и обращен в одного из них, но все же сберег свободу воли в достаточной степени для того, чтобы тайно забрать линзы из отнятых у меня вещей и продолжить чтение. Это позволило мне изучить самое ценное из собрания библиотеки.

Он сделал паузу, опираясь на кафедру и победно улыбаясь. Все же был у него шарм, было умение впечатлять людей. В тот момент, глядя на эту самую улыбку, я мог поклясться, что видел его – где-то, когда-то – задолго до нашей вылазки в Александрийскую библиотеку.

– Мое деяние, – говорил Аттика, – было очень опасным, кто-то, вероятно, даже назовет его сумасбродным. Я не мог заранее знать, что в качестве куратора сохраню некоторую свободу и смогу читать тексты. Я не был полностью уверен, что моим линзам поддастся забытый язык. – Он вновь выдержал эффектную паузу. – И все же я это сделал. Ибо Смедри поступают именно так!

– Эту фразу он у меня спер, между прочим, – шепнул нам дедушка Смедри.

А отец продолжал:

– Две недели по возвращении я без отдыха записывал все, что сумел запомнить в бытность куратором. Секреты, затерянные в веках. Тайны, известные лишь инкарнатам. Все это открылось теперь и мне. Я единственный человек за две с лишним тысячи лет, кто сумел прочесть и понять писания древних! – Он обвел взором толпу. – Анализируя добытые сведения, – продолжал он, – я сумел установить, каким образом были сотворены таланты Смедри, врученные моему роду.

«Что?» – ахнул я про себя.

– Не верю! – в сердцах шепнула Бастилия.

Собравшиеся шумели и волновались, обсуждая услышанное. Я покосился на деда. Обычно мой старик выдает задвиги покруче, чем экспедиция за пингвинами во Флориду, но все же порой я ловлю отблеск мудрости у него на челе. Есть в нем глубина, которую он редко показывает. Он повернулся ко мне, заглядывая в глаза, и я ощутил его беспокойство. Очень сильное беспокойство.

– Предвижу нечто великое. – Отец поднял руки, утихомиривая зал. – Надеюсь, дальнейшие исследования покажут, как наделять талантами обычных людей. Попробуем вообразить мир, где у каждого есть тот или иной талант Смедри. И это дело уже недалекого будущего!

На этом оптимистичном утверждении сообщение было окончено. Он сошел с возвышения, чтобы переговорить с монархами. В зале кипели жаркие дискуссии. Я обнаружил, что вскочил и уже проталкиваюсь к центру чертога.

Я подошел к столу, где сидели короли, и несшие стражу рыцари меня пропустили.

– …Требуется доступ к Королевскому архиву, – говорил мой отец.

– Который не библиотека, – шепнул я по привычке.

Отец меня не услышал.

– Там хранятся некоторые книги, как я полагаю, крайне полезные для моих разысканий, особенно теперь, когда я счастливо вернул линзы переводчика. Меня крайне интересует один фолиант, коего весьма подозрительным образом недосчиталась Александрийская библиотека: кураторы утверждают, будто их экземпляр сгорел в результате очень странного стечения обстоятельств. По счастью, еще один экземпляр, по моим сведениям, находится здесь.

– Он пропал, – заявил я. Мой голос негромко прозвучал в зале, гудевшем от напряженных разговоров, но Аттика повернулся ко мне, а за ним и еще несколько королей.

– О чем это ты, сын?

– Так ты даже не заметил, что случилось на той неделе? – спросил я. – Книга у моей матери. Книга, о которой ты говорил… Шаста украла ее из хранилища.

Отец помедлил, потом кивнул монархам.

– Простите, мы ненадолго… – И утянул меня в сторону: – О чем ты? Что происходит?

– Она ее украла, – повторил я. – Книгу, которую ты ищешь. Да, ту самую, созданную писцом Алькатраса Первого. Мать забрала ее из архива. Вот о чем кипиш был неделю назад!

– А я решил, что было просто покушение на жизнь королей, – ответил он.

– Было, но не только оно, – продолжил я. – В разгар дела я тебе послал весть. Просил помочь нам спасти архив. Ты даже не ответил…

Аттика отмахнулся, тоскливо вздохнув.

– У меня были дела поважнее. И ты наверняка ошибаешься. Я просмотрю архив и…

– Да я уже просмотрел, – сообщил я. – Все до единой хранимые там книги, написанные на забытом языке, – это сборники кулинарных рецептов и амбарные книги купцов. Ту, что тебе нужна, забрала моя мать!

– И ты ей позволил? – спросил он, полный негодования.

Позволил, ага! Я тяжело перевел дух. (Знаете что? Когда ваши родители в следующий раз приведут вас в отчаяние, перечитайте эти страницы…)

– Полагаю, – прозвучал рядом с нами еще чей-то голос, – юный Алькатрас сделал все от него зависевшее, чтобы предотвратить вышеупомянутое хищение.

Отец обернулся. Перед ним стоял король Дартмур – при короне и в сине-золотом облачении. Король приветственно кивнул мне.

– Принц Райкерс во всех подробностях обрисовал нам то происшествие, Аттика. Думаю, скоро он напишет об этом новый роман.

«Ну дела», – подумалось мне.

– Что ж, – сказал отец, – вероятно… да… что ж, это все меняет…

– А что там за тема с раздачей кому попало талантов, Аттика? – Король ждал объяснений. – Подумай хорошенько, разумно ли это? Я слышал, фамильные таланты Смедри достаточно своевольны…

Отец опять небрежно отмахнулся:

– Мы давно научились управлять ими. Вы же знаете, как обычные люди стремятся заполучить наше могущество? Так вот, я стану тем человеком, который воплотит их мечты в жизнь!

Вот, значит, в чем вся фишка была. Мой отец решил выставить свое наследие на продажу. Сделаться героем, наделившим всех и каждого способностью приобрести талант. Но если таланты Смедри станут общественным достоянием… что это будет значить для нашей семьи? Мы больше не будем единственными обладателями талантов…

От этой мысли меня слегка замутило.

Ну да. Сплошной эгоизм. Что поделать, именно такое чувство я тогда испытал. Пожалуй, его можно назвать краеугольным камнем всей нынешней книги. После всего, что я вытерпел, после всех сражений за будущность Свободных Королевств я все-таки оставался эгоистом, желавшим приберечь таланты только для нас. Потому что таланты делали нас особенными, ведь так?

– Надо будет на сей счет поразмыслить, – пробормотал отец. – Похоже, сначала нам придется заняться поиском книги. Даже если потребуется противостоять… ей.

Он кивнул королям, развернулся и пошел прочь. Репортеры окружили