Изменник занес меч…

…И все же промедлил, потому что короля молча заслонил кто-то маленький и очень решительный.

Бастилия!..

Гибель Кристалла разума никак на ней не сказалась, потому что рыцари сами отъединили ее от своей общности. Бастилия держала в руках меч своей матери. Уж не знаю, как она успела его подобрать и как она вообще оказалась в комнате? Она даже прибарахлилась парой линз воина, но толку-то с них, если Бастилия – я-то видел – все равно выглядела так, что краше в гроб кладут.

Худенькая малышка пыталась остановить громадного рыцаря в серебристых доспехах, улыбавшегося в предвкушении скорой победы.

– Да ладно, – сказал Архидис. – Ты? Против меня? Не смеши!

Бастилия не ответила.

– Это я подстроил так, что тебе прежде срока вручили рыцарское звание, – признался Архидис. – На самом деле тебе до него как пешком до Луны. Твое продвижение было лишь частью сложного плана, разработанного, чтобы погубить старика Смедри!

Ну конечно. Погубить старика Смедри… Мы с Бастилией не видели дальше собственного носа. Мы думали, кто-то подстроил ей неудачу, чтобы им с матерью насолить. И совсем упустили из виду, что Бастилию приставили телохранителем именно к дедушке. Так что, если заговор вправду имел место, мишенью была не она, а мой дед.

(На случай, если вы недоумеваете по поводу моего слишком тонкого слуха. Нет, конечно же, я не мог непосредственно слышать разговор, происходивший далеко внизу. Мне его позже во всех деталях пересказали, так что попрошу без придирок!)

Отчаянно я прорывался через толпу на помощь Бастилии. Все происходило так быстро. Это здесь, в книге, буквы складываются в слова, слова заполоняют страницы, а на самом деле Архидис вскочил на ноги всего пару мгновений назад.

Я мог лишь беспомощно следить, как Бастилия поудобнее перехватывала материнский меч. Она выглядела бесконечно усталой. Поникшие плечи, нечеткая стойка…

– Перед тобой сильнейший воин за всю историю рыцарства, – прогремел Архидис. – Что ты, козявка, можешь мне противопоставить?

Бастилия подняла голову… и сквозь всю немощь, горе и боль я разглядел кое-что глубинное.

Силу.

Она атаковала.

Два хрустальных меча столкнулись со звуком куда более мелодичным, чем звон стали о сталь. Могучий Архидис отшвырнул Бастилию, как котенка, и рассмеялся.

Она снова бросилась вперед.

Звяк! Дзынь! Бум! Боммм!

Архидис отбрасывал Бастилию, она шла в атаку опять, опять и опять. И с каждым разом ее меч мелькал немного проворнее. И чуть громче делался звон хрустальных клинков, а стойка Бастилии становилась увереннее. Она дралась, отказываясь отступать и сдаваться.

Архидис уже не смеялся. На его лице возникла озабоченность, потом гнев. Бастилия бросалась на него еще и еще, ее меч мелькал в воздухе, преломляя свет из окон, разбрасывая радужные искры.

А потом – кто бы мог подумать! – Бастилия шаг за шагом погнала Архидиса назад!

Мало кому за пределами Кристаллии доводилось видеть двоих рыцарей Кристаллии, сошедшихся не на жизнь, а на смерть. Напуганная толпа замедлила свое бегство, люди начали оборачиваться. Библиотекари-качки, лупившие Гималайю и Фолсома, опустили кулаки. И даже я остановился на какой-то ступеньке.

Мы почти благоговейно наблюдали за поединком, весь шум прекратился, кругом стало тихо, как в концертном зале. Что ж, мы и были зрителями, внимающими исполнению дуэта. Только в этой схватке каждый скрипач изо всех сил старался вогнать свою скрипку в горло сопернику. Огромный рыцарь и гибкая девчонка кружились, как в танце, мечи плели в воздухе замысловатый узор. Два Хрустальных меча оправдывали свое название. Двое бойцов невероятно красиво пытались убить один другого радугами.

Бастилии давно пора было проиграть. Она была в разы слабее и меньше, к тому же истощена физически и духовно. Но всякий раз, когда Архидис сбивал ее с ног, она поднималась и нападала – все яростнее и решительнее.

Ее отец-король потрясенно наблюдал со стороны. К моему удивлению, зашевелилась даже Дролин. Она выглядела еле живой, но сознание возвращалось к ней, она открыла глаза.

Архидис сделал ошибку. Он слегка запнулся, наступив на поваленного Библиотекаря. Это было первое неловкое движение, которое он допустил, но Бастилия быстрее мысли ринулась на прорыв. Осыпая ударами, она просто не дала ему восстановить равновесие.

Архидис в каком-то изумлении завалился назад… и с грохотом приземлился на бронированную пятую точку. Меч Бастилии замер у его шеи: одно движение – и покатится голова.

– Я… сдаюсь, – выговорил Архидис. Он явно не мог поверить в реальность происходящего.

Я наконец-то выбрался из толпы, благо люди стояли неподвижно, завороженные великолепием поединка. С размаху бросившись на колени, я склонился над дедом. Он был без сознания, но дышал.

И кажется, даже в таком состоянии продолжал мурлыкать мелодию.

– Алькатрас, – позвала Бастилия.

Я повернул голову. Она все так же держала меч у горла поверженного врага.

– Тут надо завершить одно важное дело, – сказала она, кивая на Архидиса.

Я улыбнулся, подходя к побежденному.

– В общем, так, – сказал пленник, улыбаясь в ответ. – На самом деле я двойной агент. Я просто хотел к ним внедриться, доверие завоевать. Я… погоди, так у тебя в самом деле линза правдоискателя есть?

Я кивнул.

– Вот, значит, как. – Он осекся, поняв, что я уже раскусил его ложь.

– Поторопись, – попросила Бастилия, кивком указывая себе под ноги.

– С удовольствием, – ответил я. Наклонился и тронул меч, выбитый у Архидиса. Раздался громкий, отчетливый треск. Звук был даже красивый. Хрустальный клинок под напором энергии моего таланта разлетелся в мелкие сверкающие брызги.

ТКНН наконец-то отложила спицы.

– Вы очень скверные дети, – проворчала она. – Больше никакого печенья!

И с этими словами она испарилась. Осталась лишь статуя, очень точно исполненная, – мраморная фигура, застывшая в той же позе.

Королевский эпилог (не глава!)

В любой книге возникает ситуация, когда должен быть задан единственно значимый вопрос: так, где мой обед?

У нас эта фраза еще впереди. Пора, однако, поставить другой вопрос, почти столь же важный: ну и какой во всем этом смысл?

Вопрос, конечно, отличный. Его нужно применять ко всему, что мы читаем. И знаете что? Я понятия не имею, как на него можно ответить. Так что сами решайте. Лично моей целью был некий взгляд на собственную жизнь. Я хотел сам ее обозреть и вам показать.

Как выразился все тот же Сократ: «Неисследованная жизнь не стоит того, чтобы ее жить». Он, между прочим, умер за то, что внушал эту истину людям. Вот и мне, кажется, полагалось бы умереть годы назад. Вместо этого я показал себя трусом. Вы со