Да, наверное, люди Сада-на-Взморье не понимали, как опасны воины Старшего Дома и сам Анкарат.

А вот люди Отряда были убеждены: наперёд знают будущее, знают, что известно Амии. Правы они? Или правда не так уж им и важна? Важна ли она Правителю?

Золотые искры, спрятанные у сердца, согревали, гасили гнев и тревогу. Даже пустота моря казалась не такой уж безбрежной.

Поздним вечером, когда Анкарат задремал в душном мерцании руды, его растолкал Шейза:

– Пойдём.

– Чего тебе?

– Ариш зовёт.

Гриз дёрнулся, сел:

– Я пойду тоже.

Но Шейза тряхнул головой:

– Тебя не звали.

По пути к каюте Ариша он не сказал ни слова.

В каюте этой теснилась такая же духота, как и в трюме. Масляные лампы почти не давали света, пахло железом и старым деревом. По стенам висело оружие – словно заострённые рёбра корабля. Против воли Анкарат представил Амию в такой же душной стальной каюте – словно сам себе наступил на сердце.

Ариш шипел, непривычно многословный, взволнованный. Боялся говорить напрямик (Гриз объяснял: железо корабля и доспехи Отряда слышат друг друга так же, как слышат любые живые стены и люди, чья жизнь протекает в этих стенах), выбирал слова, но слов всё равно было слишком много. Ты хоть представляешь, там теперь ваша кровь, твоя кровь, ничему не научился, почему вы были так неосторожны, всех нас могли уничтожить… Анкарат почти не слушал.

– Ладно, – выдохнул Ариш, – есть результат?..

Золотые искры щекотали сердце.

– Нет, – сказал Анкарат, – они пришли слишком рано, мы ничего не успели сделать.

Ариш уставился на него неподвижным, вымеряющим взглядом.

А потом позвал Шейзу.

Вот почему нет смысла врать, никогда. Но и говорить правду сейчас не было смысла. Анкарату нужна была сила чужой земли, Ариш ни за что бы не поделился.

Шейза вошёл, тихо присвистнул при виде оружия на стенах, потянулся к копью из тёмной стали, но Ариш шикнул на него. Сказал:

– Шейза, Анкарат говорит, во дворце у вас ничего не получилось. Это правда?

Неужели поэтому Ариш простил его и взял в путешествие? Только чтобы следить? И только поэтому Шейза притворился, что признал Сделку, последовал за ними во дворце? И как теперь быть?

Ладонь Ариша лежала на шкатулке с камнем.

Никак не успеть. Или всё-таки попытаться, пока Шейза выбирает ответ? Пустота моря под кораблём, душная тьма каюты, медовый свет жизни чужой земли – среди всех этих сил мысли текли слишком медленно.

Не успел.

Шейза заговорил:

– Так и есть. Мы только пришли, и тут примчались эти типы, не выпускали нас, пришлось пробиваться обратно. Ещё и погорельцы эти даже с места не двинулись, дрались только я, Анкарат и Гриз, а ещё…

– Хватит, – Ариш поморщился – то ли из-за их неудачи, то ли из-за лишних подробностей, – ясно. Что ж, очень жаль. Идите.

Поверил или нет? Пока неважно. Шейза выиграл ему время.

Ночь вокруг корабля показалась ещё черней, почернел даже ветер.

– Зачем ты это сделал? – спросил Анкарат. Не ждать, когда Шейза заговорит тем же голосом, каким говорил Ариш после приговора: «Ты мне должен, у нас общая тайна». Лучше выяснить сразу.

Шейза хмыкнул:

– Не надо было? – Но Анкарат не отводил взгляда, хмурился, и Шейза объяснил:

– Хорошо дерёшься. С тобой удача. У нас в порту её ценят, есть много способов, как позвать, удержать… но главный – если удача рядом, с кораблём, оружием, человеком, – лучше держаться её. Тогда можно умножить, распалить как огонь. Гарнизон – хорошо, но Отряд – ещё лучше. Правильно говорю?

Анкарат не знал, хочет ли видеть в Отряде Шейзу. Не знал, возьмут ли туда его самого – после того, что он сделал, после того, что собирается сделать.

Но Шейза сражался с ним рядом, когда Имра, Китем, Шид и Курд испугались.

И потому Анкарат ответил:

– Ясное дело.

На следующий день корабль пошёл ещё быстрее, резал ветер со свистом, мачты горели багрянцем. Люди Отряда развлекались байками о военных походах: а помните, в прошлую Сердцевину мы семь дюжин держали осаду у Ржавых скал, сколько чудных заклинаний оказалось у шаманов местного племени, думали, раскрошатся камни, обрушится солнце, зев земли всех нас сожрёт, а что вышло? В начале восьмой дюжины Башут собрал для лука новое заклинание, зарядил силой скал – трёх стрел оказалось достаточно, дикари сдались, теперь вся их магия – наша и земля тоже наша. Жаль только ребят, которые там остались.

Шейза и его приятели ловили каждое слово, Гриз осторожно спрашивал о заклинаниях, Анкарат вспоминал знакомые карты. Ржавые скалы лежали к северу от Города Старшего Дома, резали землю почти как каньоны, но дикие, непокорённые… непокорённые прежде. Но одно дело – сражение с дикарями, другое – война с городом собственной воли. С городом, у которого есть сердце и голос.

Китем спросил, сколько их было. Нет, не воинов Ржавых скал, тех, кто остался. Стало тихо, только море било борта. Скуластый воин со шрамом перечислил погибших друзей – пять человек, все из разных звеньев Отряда. Один – из их звена. Замолчали, лица и взгляды примеркли. Но лишь на несколько приглушённых ударов сердца. После началась новая история, разогналась так же легко, как корабль. Эти люди ничего не боялись, ни о чём не жалели, ничто не могло их сломить – Анкарат ими восхищался, он такой же, он будет с ними.

Позже Китем отвёл его в сторону. Шид брёл следом, понурившись, не поднимая глаз, как грустный тощий щенок. Анкарат уже знал, о чём они заговорят. Знал, что так будет, наверное, с того момента, как Шид сказал: «Вы их убили». Или с того, как они стояли не двигаясь, пока Анкарат дрался. А может, с тех пор, как Китем благодарил Правителя за милость Старшего Дома.

Или с тех пор, как Анкарат шёл один в темноте пещерных тоннелей, сквозь вес и волю земли?

Нет, это несправедливо. Нужно послушать.

– Ты прости, – сказал Китем, – я знаю, ты хочешь помочь нам… всем. И для этого было бы