Ариш вскинул брови:

– Не понимаешь?

Помедлил, глотнул вина и объяснил серьёзно:

– Я усилю свой гарнизон, принесу эту вещь в дар Правителю. Не думаешь же ты, что всё, что мы делали, было только ради богатства.

В этом был смысл.

Ариш протянул ему карту дворца – истёртую на сгибах, составленную из фрагментов нескольких карт разных оттенков.

– Возьми своих ребят, если, конечно, по-прежнему им доверяешь. Пусть прикроют тебя.

Воздух в сером мраморном зале из родникового стал промозглым. На стенах проступили мелкие капли холода.

С наступлением сумерек появились слуги, принесли новые кувшины, промасленные лепёшки и фрукты. Разожгли лампы – и заметались длинные тени, отчего даже этот зал стал похож на ночной сад. Слуги, до поединка смотревшие с настороженным любопытством, теперь не поднимали глаз, спешили скрыться.

– Ну, надеюсь, нас хоть не отравят. – Имра улыбался, но как-то криво. Остальные тоже как будто боялись приблизиться к еде.

– Бросьте. – Анкарат схватил с подноса лепёшку. Душистая, мягкая, она пачкала пальцы маслом, внутри оказалась начинка из протёртых ягод. – Нельзя Стражникам быть такими пугливыми.

– Зато ты, я смотрю, больно смелый, – приблизился один из приятелей Шейзы, тощий, высокий, руки как длинные плети здешних растений. Вокруг его пояса обвился кнут из гибкой стали.

– Ну да, – Анкарат пожал плечами, хлебнул вина из кувшина – сладкое! Сейчас не до драк, нужно поговорить с ребятами, изучить карту и двигаться в путь. – И чего?

– Выпендриваешься много, вот чего, – парень постукивал по рукояти кнута, – да толку? Думаешь, такого, как ты, возьмут в Отряд?

– Нас всех возьмут, – ответил Анкарат миролюбиво, кивнул на друзей и не сдержался, добавил: – А про вас не знаю.

– Да ты…

– Хватит! – вдруг рыкнул Шейза.

Анкарат чуть не поперхнулся, а Шейза добавил, на удивление рассудительно:

– Мы здесь не для того, чтоб собачиться. Он честно победил, чего уж теперь.

Ну и дела! Сила знакомой земли далеко, но неужели здесь Шейза признал Сделку?

Они отправились в путь в середине ночи.

Переходы дворца парили над городом – тот казался бархатным небом, усыпанным тёплыми огнями звёзд – непривычных и близких. Белый камень, словно впитавший сиреневый ночной свет, ловил шаги, множил – как ни старались ступать осторожно. Но никто не откликался на эти шаги, не преграждал путь – казалось, всё погрузилось в зачарованный сон.

– Глупая беспечность, – бормотал Анкарат, – странно, что этот город вообще существует.

– Им нечего бояться, – объяснил Гриз. Чуть ускорил шаг, начертил по воздуху знак чёрного железа – магическая вуаль, дрожавшая на пути жемчужным маревом, послушно рассеялась. – Здесь всюду их магия, и они… должно быть, ещё просто не поняли про тебя.

– Чего не поняли?

Гриз взглянул вправо, влево, потом обернулся – позади шагали Китем, Шид, Имра и Курд, заспанные, но настороженные. Но это Гриза не успокоило:

– Лучше не говорить вслух.

Карта вела вниз и вниз, намеченный путь вгрызался в тело дворца как древоточец. Позади осталось небо в высоких арках, просторные залы, такие же пустые и гулкие, как зал из серого мрамора. Коридоры становились теснее, ниже и холодней. Стены дышали влагой, и влага та была гуще воды. Анкарат коснулся её – на ощупь казалось: на пальцах осталась кровь, но прозрачная, с травянистым запахом. Живой сок, сок древесный. Может, и этот белый узорный камень – не камень вовсе, застывшее дерево?

– Им-то бояться нечего, – невесело вздохнул Имра, – а нам?..

– И нам нечего, – отрубил Анкарат. Ему было жаль живого дворца, не хотелось обкрадывать Амию, но… но…

– Не думал, – Имра не унимался, – что ты так предан Аришу, готов исполнить любую его затею.

– Это не для него.

– А для кого? – подхватил Китем, а Курд заметил:

– В Отряд тебя возьмут и так, после того что случилось сегодня.

Анкарат развернулся – наорать на них? Но ведь нельзя! И как объяснить?

– Тише, – прошептал Гриз, – кто-то идёт за нами.

Все замерли, вцепились в оружие. Вдох, два, три – тишина длилась, никто не появлялся. Дрожал огонёк круглой лампы, которую держал Шид.

– Тебе уже мерещится от страха, – буркнул Анкарат, но Гриз резко мотнул головой, взмахнул рукой перед его лицом, словно забирал все звуки.

Из-за угла появился Шейза.

Сверкнул щербатой улыбкой – словно его-то они и ждали:

– Куда собрались?

– Не твоё дело. – Анкарат отвечал ему, но смотрел на Гриза – столько озирался и колдовал, а хвост заметил так поздно! Гриз пристыженно отвернулся.

– Может, и не моё, – отбил Шейза, лениво прищурившись, – но лучше бы было моим. Пока что все спят, вас никто не заметил, но перебудить недолго.

Анкарат не любил угроз, а в угрозу сдать их чужакам и вовсе не поверил.

Но и спорить с Шейзой не захотелось.

Хоть они и не выносили друг друга, Шейза не боялся. Не боялся прямых ударов, не испугался сегодняшней схватки, не испугался Сделки. Не побоялся выследить их и показаться сейчас. Лишним такой человек не будет.

Коридор перед святилищем мягко вёл вниз, освещённый знаками на стенах – вроде тех, что сияли на палубе корабля, но только свет их был медовый и тёплый. Путь впадал в круглый маленький зал – нет, целую россыпь залов, перетекавших друг в друга янтарными каплями. Анкарат не разбирался в священных местах и вещах – из всего, что он видел в жизни, на них больше всего походили чаши огня, что хранила мама, да меч Правителя. Но это место никто не охранял, здесь не было ничего торжественного, ничего ритуального. Это место казалось… просто живым. Стены и потолок сплелись из огромных корней, чудилось: они чуть-чуть движутся, как спящие змеи. И в этих стенах яркой россыпью полыхали живые искры, смотрели сотнями глаз. Анкарат подошёл к одной из россыпей, коснулся золотого света – обожгло! Но Анкарат не отпрянул, прижал рассечённую руку – и вспыхнуло солнце, оборвалось дыхание, и сразу хлынула в ладонь сила, нет, жизнь, сладкая, чистая, родниковая. Дворец вокруг, все его переходы, все комнаты, потоки, бежавшие в стенах и бежавшие в земле, не только дворец, но и город, до самого моря, до борта железной лодки и до сухой, раскалённой земли где-то там, за пределами, – всё вдруг стало так ясно, так видимо, стало продолжением его крови, стука сердца. Если взять эту жизнь, если её сохранить, да, исцелишь что угодно…

«Да, да, исцелишь, – зашептало в ладони, в крови, в корнях вокруг, от сердца города и до моря, – исполнишь что пожелаешь, подойди ближе, останься».

…Эту силу не взять, не ранив дворец, не ранив себя, – но он должен.

Достал