Лаки, в свою очередь, чувствовал целую гамму эмоций, каждая из которых яростно боролась за право быть главной. Изможденное облегчение от того, что они наконец-то собрали этот чертов пазл. Щекочущее нервы любопытство ученого (или, в его случае, профессионального игрока), ставшего свидетелем работающего чуда. Но сильнее всего был холодный, липкий страх, который сковал его желудок. Это был не страх перед физической опасностью – с ним он умел справляться. Это был страх перед абстрактным, перед тем, во что они воткнули свои пальцы. Они не просто собрали устройство. Они распаковали ящик Пандоры, засунули туда руку и сейчас не знали, укусит их там что-то или подарит конфетку. Падение фонарного столба было не предупреждением. Это была визитная карточка. «Привет, я здесь. И я могу вот такое. Хотите еще?»

– А теперь, – сказал Лаки, снимая очки и устало протирая глаза, на которых стояла печать нескольких часов, проведенных в борьбе с законами физики и почерком сумасшедшего гения. Его голос звучал приглушенно, без привычной иронии. – Я предлагаю нам обоим выпить. Основательно. У меня стресс от того, что я чуть не стал причиной падения стратегически важного муниципального имущества. А вы, я подозреваю, тоже не против немного отвлечься от того, что ваш брат, по сути, изобрел ручной, карманный апокалипсис для бедных. Устройство, которое может устроить конец света в отдельно взятой округе, если на него не так посмотреть.

Он снова взглянул на замерший под тканью «Детерминатор». Теперь, когда первоначальный шок прошел, его авантюрная натура начинала брать верх над страхом. Где-то в глубине души, под слоем усталости и тревоги, загоралась маленькая, но настойчивая искорка. Искра азарта. Оно работает. Оно реально меняет вероятность. Пусть пока только ломает фонари… но это начало. И противник, с которым предстоит играть, только что из призрачной абстракции превратился во что-то осязаемое. Опасное, да. Но осязаемое. А с осязаемым можно иметь дело. В конце концов, это всего лишь еще одна игра. Просто ставки выше, чем когда-либо.

– Идемте, – сказал он уже более бодро, водружая очки на переносицу. Мир снова приобрел теплый, медовый оттенок, став чуть более управляемым. – Первый раунд за мной. Бар «Подкованный Единорог» ждет. Там пахнет пивом, старым деревом и поражениями, но по крайней мере это знакомые, предсказуемые поражения. И, поверьте, после сегодняшнего дня даже его владелец Стамп, человек, чье лицо обычно выражает презрение ко всему роду человеческому, покажется мне лучезарным оптимистом, полным веры в светлое будущее. А его деревянная нога – символом незыблемости и стабильности в этом безумном мире.

Он взял Элоизу под локоть, мягко направляя ее к выходу, отрывая ее взгляд от таинственного бугорка под тканью. Ей нужна была передышка. Ему – стакан виски и минута, чтобы перевести дух и осмыслить один простой, но чрезвычайно важный факт: игра была не просто гипотетической. Она уже шла. И они только что сделали свой первый, очень робкий, но вполне реальный ход. И, что самое главное, противник этот ход заметил. Оставалось только ждать ответа. А пока что виски и компания циничного бармена были лучшим лекарством от осознания того, что ты только что дернул за усы спящего льва по имени Случайность.

ГЛАВА 11: Тень дает о себе знать. Необъяснимые неудачи преследуют дуэт

На следующее утро Лаки проснулся не просто с тяжелой головой, а с ощущением, что мир вокруг него слегка перекосился, как плохо повешенная картина. Его любимые носки, которые он всегда оставлял аккуратно свернутыми у кровати – последний бастион порядка в его хаотичной жизни, – оказались в разных углах комнаты. Один болтался на торшере, второй притаился под стулом, словно совершив ночной побег. Кофеварка, обычно работавшая с тихим урчанием довольного механического зверька, на этот раз выдала вместо ароматного эспрессо мутную коричневую жидкость, пахшую жжеными надеждами и электрической тоской.

«Последствия вчерашнего», – мрачно подумал он, направляясь к мастерской. Но чем ближе он подходил, тем сильнее становилось ощущение, что что-то не так. Воздух на улице был густым, словно наполненным невидимой пылью, а тени в переулках казались неестественно длинными и цепкими, будто пытались ухватить его за пятки. Даже его желтые очки, обычно смягчавшие реальность, сегодня не справлялись. Мир за линзами казался зернистым, тревожным.

Элоиза уже ждала его у входа в гараж. Ее лицо было бледным, под глазами залегли темные тени.

– Лаки, что происходит? По дороге сюда я чуть не упала… три раза. На ровном месте! Я просто шла, и моя нога будто сама по себе подворачивалась. А потом на меня с крыши чуть не упал цветочный горшок. Чудом промахнулся. Он разбился в сантиметре от меня.

Лаки посмотрел на тротуар. Горшок лежал разбитый, земля разбросана, белые осколки глины сверкали на сером асфальте. Но дело было не в этом. Он снял желтые очки, протер их и снова надел. Нет, ему не показалось. Тень от разбитого горшка ложилась не так, как должна была. Она изгибалась под невозможным углом, словно ее отбрасывало нечто, не подчиняющееся законам физики и перспективы. Это была не просто тень. Это была насмешка.

– Это она, – тихо сказал он, и слова повисли в холодном воздухе тяжелыми облаками. – Тень. Первичный импульс. Она знает, что мы близки. И она… проверяет нас. Создает помехи. Мелкие, досадные, но очень показательные. Она демонстрирует свою власть над вероятностью. Горшки, спотыкания, пропавшие носки… Это не атака. Это предупреждение. Легкий шлепок по носу для слишком любопытного щенка.

Войдя в мастерскую, они обнаружили новый, леденящий душу сюрприз. «Детерминатор», накрытый тряпкой, стоял на своем месте. Но все инструменты на столе были перемешаны, будто невидимая рука провела по ним в приступе раздражения. Паяльник лежал в стороне, чертежи Арчибальда, аккуратно разложенные накануне, теперь валялись на полу веером. И в самом центре стола, поверх ткани, накрывавшей устройство, лежала карта. Не король треф. Двойка пик. Самая младшая, самая несчастливая карта в колоде, символ краха и дурных вестей. На ее рубашке была та самая крошечная, зловещая трещина, что и на карте Арчибальда.

– Она была здесь, – прошептала Элоиза, с ужасом глядя на карту, словно это был скорпион.

– Не физически, – поправил Лаки, поднимая карту. От нее веяло ледяным холодком, который проникал сквозь перчатки. Это был не холод температуры, а холод пустоты, небытия. – Но ее влияние… да. Она была здесь. Она оставила визитку. Самовлюбленная тварь, не лишенная чувства юмора. Двойка пик. Наш текущий рейтинг, по ее мнению.

– Что мы будем