– Обождите здесь немного, младший офицер, – попросил Эрн. – Я на несколько минут.

Кот присел на свободную скамейку и погрузился в свои мысли, что метались, точно чайки над водной гладью в поисках лакомства. Бравс теперь вампир… подумать только! У него абсолютно точно все пойдет на лад. Младший офицер был твердо в этом уверен.

Игона Эрна между тем пропустили в мертвецкое отделение без лишних вопросов. Здесь все уже знали о несчастье, постигшем семью капитана гвардии [ну, ту ее часть, что жила в Несеренити]. Но никто на самом деле не догадывался, как сам капитан относился к этому.

В помещении неведомым Эрну образом поддерживался холод, и, войдя, он поежился. Когда показали умершего брата, он ничего не почувствовал. Вся боль и горечь так и остались там, около дровяника в доме тетушки, где они еще неокрепшими пацанами играли в прятки. Он постоял минуту, ожидая, что какая-нибудь еще мысль или, хотя бы, светлое воспоминание напомнят, что Пан был ему небезразличен гораздо больше, чем сам Эрн считал, но все тщетно.

Капитан вздохнул и попросился у провожающего его лекаря навестить сержанта Смога. Рядом с ним, все еще лежащим на койке без сознания, Эрн постоял подольше. Рассказал в двух словах, что преступники пойманы и ждут наказания. И что ему не хватало рук Смога последние сутки.

А потом вспомнил о том, что говорил Алтее несколько часов назад, стоя перед портретами доблестных офицеров гвардии, и горько подумал о том, насколько это на самом деле странно и в какой-то степени неправильно, когда посторонних за их речи, дела и свершения начинаешь ценить гораздо больше, чем тех, кто с тобой одной крови. Но такова жизнь, что полна своеобразной иронии, и совершенно не всегда осознаешь, где это проявится в следующий раз.

– А еще у него был стилет, – Эрн достал оружие из кармана и показал, хотя прекрасно осознавал, что Смог не увидит. – Представляешь? Дорогая штука!

Капитан повертел в руках стилет и внезапно понял, как кое-что во всем произошедшем его очень сильно смущало. Он вышел из палаты, подошел к размышляющему о чем-то Иону Коту, взял оружие в руку так, как держал его Антро, и сделал несколько таких же взмахов, каким тот наносил удары Роду Бравсу.

– Что я делаю, господин Кот?

– Г-господин капитан? – рассеянно переспросил Кот, подняв глаза.

– Вот сейчас, – Эрн снова несколько раз замахнулся, – что я делаю?

– Э-э, – выдохнул тот, – Вы… будто втыкаете нож во что-то.

– Именно. Грубым, резким движением, – согласился капитан и помахал стилетом, словно указкой. Рукоять оружия была маленькой, ровно для того, чтобы держать ее кончиками пальцев. – А это очень дорогое и изящное оружие, им не пользуются так, как кухонным ножом.

– Хотите сказать…

– Антро не знал, что это, и понятия не имел, как с этим обращаться.

– Но тогда… – и в этот самый момент Кот все осознал. – О, черт!

– Как самочувствие, господин офицер? – поинтересовался у подчиненного Эрн. – Есть настроение поймать преступника крупного размера?

Услышав это, Ион Кот, точно по команде, вытянулся по стойке смирно, а на его лице заиграла злая улыбка.

– А другие сообщники? – уточнил он.

– Полагаю, те два стрельца и были все его сообщники, – ответил капитан.

– Почему?

– Мы еще живы.

***

Сербия вошел в мертвецкое отделение лазарета и перепада температуры привычно не ощутил.

– Что ты хотел мне показать? – уточнил он у Ирама Рюка.

– Это, – алхимик указал на тело, – покойный брат капитана гвардии.

– Милостивая Алирана, – промолвил вампир. – Капитан ни слова не сказал. Что с ним случилось?

– Алкогольное отравление, – Рюк протянул Сербии копию документа.

Вампир внимательно вчитался в бумагу.

– Упился до смерти меньше чем за минуту? – он немного поразмыслил над этими словами. – Печень?

– Как у обычного алкаша.

– Тогда чему ты удивляешься?

Ирам Рюк замялся.

– Видишь ли, друг мой, трактирщик, что вызвал лекарей на место трагедии, утверждает, что этот господин выпил всего кружку горячительного.

– От такого не умирают, – задумчиво проговорил Сербия. – Даже изношенной печени чтобы резко остановиться этого маловато.

– Да. Но он-то здесь.

Вампир скрестил руки на груди.

– Полагаешь…

– Признаться, даже знать не хотел бы, но… нам это необходимо.

Сербия застонал. Дегустация крови с порошком все еще ярко сияла в его памяти ужасающими картинами смерти, колик, ломоты и выжигающим изнутри пламенем тысячи проклятий.

– Многовато мне крови для одного дня! Давно почил?

– Часов семь-восемь.

– Бр-р… Ох, ладно.

Он нехотя укусил руку Пана и долго катал кровь по языку. Ирам терпеливо ждал. Вдруг глаза Сербии остекленели, и он презрительно плюнул в сторону.

– Да как же вы эту дрянь жрете?! И, главное, ЗАЧЕМ? Зачем такие сложности?!

Рюк испуганно положил руку на сердце.

– Алирана, помоги нам…

– Он размешал огромную дозу порошка в напитке и выпил залпом, – объяснил Сербия. – Дело не в печени. Когда этот коктейль попал в кровь, сердце заплясало смертельный танец. И в итоге отказало.

– Я опасался именно этого, друг мой, – запричитал алхимик. – Прими мои извинения, дорогой Сербия… Надо… Надо бы сказать господину Эрну.

– Нет.

Последовала пауза.

– Нет? – переспросил Рюк. – Как же это?

– Признаться честно, я не думаю, что сейчас это имеет значение, – вампир пошатнулся, облокотился спиной на холодную стену и устало потер глаза. – Все уже произошло. Капитан умный человек, и я полагаю, он и сам уже понял, что мешать выпивку с этой гадостью – так себе затея, дороже выйдет. А покойный, – он снова сплюнул, – все равно бы закончил именно так. Кровь просто ужасная.

О том, что молчание осталось на совести Ирама Рюка и Сербии, никто так и не узнал.

Глава 22

– Ну, мой умеющий думать друг, и что теперь? Только без длинных слов, пожалуйста. У меня болит голова, – сказал низкий.

– А у меня все остальное! – огрызнулся высокий. – И еще мы в камере!

– А ну заткнулись оба, – взревел Антро, держась за повязку поверх сломанной руки. – Идиоты.

– А ты не вякай! Главный, тоже мне! Ха!

– Вот-вот! Молчи!

Антро побагровел.

– Да я вам…

– Что ты нам сделаешь, однорукий бандит? Лучшую жизнь хотел! Ну вот, пожалуйста!

– Вот-вот, радуйся. Ты теперь долго будешь сыт, одет и с крышей над головой!

– Мне кажется, он как-то не так представлял себе счастье, – прошептал низкий.

Высокий мерзко захихикал:

– А серебряные решетки в камерах бывают?

– Не знаю. А зачем?

– Антро поселим. Какая-никакая, а все же роскошь!

– Вы мне ответите за эти слова, мрази, – сквозь боль пробурчал