Он откашлялся.

– Однажды мой наставник сказал мне: «Не знаешь, как должен поступить – поступай по закону». Вы много раз слышали эти слова и от меня. Эти слова были важны для сержанта Смога, и он ни разу в них не усомнился. Я надеюсь, что они и для вас – не пустой звук, потому что иначе мы не победим и гибель сержанта будет напрасной. И не только для нас, а еще для тех, ради кого мы защищаем закон.

Эрн взглянул на девушку и продолжил:

– На нас полагаются, как на надежную стену. За нашими спинами – жизни наших друзей, близких, семьи, любая из которых стоит того, чтобы ее прожить.

Алтея печально улыбнулась.

– Помните о тех, ради кого служите. Не забывайте об этом, – закончил капитан. – Никогда.

***

Эго плелся по пустынной дороге в сторону родных краев. Стены Несеренити остались далеко позади, а за ними – сбережения, сломанные честь, гордость и лютня барда, что мечтал о славе. Он оказался выброшен в мир, которому не понадобился. Мир, что показал эльфу истинное положение дел.

А ведь поначалу казалось, что все идет как нужно. Но вспыльчивость, дерзость и недальновидность любой, даже самый благородный из всех планов обратят в прах. Что ж. Урок усвоен. А еще эльф понимал, что выбрался из жуткой передряги живым, а это было гораздо важнее любой лютни.

Дорога речкой лилась за горизонт. Юный Эго раздумывал над тем, чтобы освоить какие-нибудь ремесло. Возможно, он наконец проникнется делами родителей и станет лекарем. Возможно, его умелые пальцы найдут свое призвание в стане скульпторов или стеклодувов. Может, он и не бросит музыку и сочинение песен окончательно и будет играть только для себя, для своего душевного спокойствия. Или будет петь своим детям красивые колыбельные.

Может статься, настанет день, когда он вспомнит свое приключение в городе Несеренити, и оно, несмотря на всю грязь, будет светиться яркой звездочкой на пестром полотне истории его жизни.

Все может быть.

А пока бард шел и чувствовал, что его жизнь не кончилась, когда сломалась любимая лютня. Он шел на поиски новой мечты.

***

Эрн ненадолго заглянул на могилу брата. Постоял, собирая мысли вместе.

– Вы все же будете его вспоминать, – тихонько сказала подошедшая Алтея.

– Конечно, – с грустью в голосе ответил капитан. – Буду вспоминать человека, каким он был, но не чудовище, каким он стал. Так, наверное, будет лучше.

– Игон…

– Вы правы, Алтея, любая жизнь ценна. Но для кого-то. Мне Пан преподал урок о том, кем быть и как жить не нужно.

– Ценный ведь урок, – подумав, кивнула девушка.

– А вот кто был примером для него и примером чего – этого мы никогда не узнаем.

Алтея поджала губы:

– Я пообщалась с Вашей тетушкой, Игон. Чудесная женщина. И… нам с ней кажется, это Вы были для него примером.

Эрн взглянул на нее удивленными глазами.

– Недостижимым примером. Оттого он и… запивал горе.

– Ах, в этом смысле. Нет, не думаю.

– Почему?

– Он просил у меня выпить, а не помочь стать лучше.

Алтея в нем не ошиблась.

Они еще немного постояли, поразмышляв каждый о своем, и, позвав Буню, покинули кладбище. Впереди их ждало будущее. Новое, неизведанное, созидательное и безмерно прекрасное.

В котором все станет немного [а может и много] сложнее.

Вскоре на Восточной улице, на месте сгоревшего дома господина Балара, началось строительство протрезвителя. Гвардия Несеренити получила новые полномочия, и она ещё долго будет исправно работать и совершенствоваться под руководством капитана Игона Эрна. Переживет не один кризис и не одну утрату. Но всегда будет блестящей. Потому что именно гвардия стоит на защите общества даже тогда, когда все вокруг летит к черту.

Откуда это известно?

Стоит дать предельно честный ответ: феи нашептали.