Мажорчик только фыркнул, но куртку схватил первым, натянул, будто боялся, что передумают отдавать.

Я ещё раз окинул взглядом Сергеича — он возился у костра как ни в чём не бывало. В глазах его спокойствие. Освободился от пут и никуда не ушёл. Даже копьё оставил. Но всё равно червь сомнения сидел: уж больно легко он втерся к нам в доверие.

— Ладно, — сказал я. — Одеваться всем. Завтракать будем — и в путь.

* * *

Группа «Б» продиралась через тайгу. Растянулись цепочкой.

— Кирпич… — просипел Рыжий, тяжело дыша. — Слышь, жрать хочу, мочи нет. Сдохнем скоро… или друг друга перегрызем. Может, надо было вернуться?

— Куда вернуться? — буркнул Кирпич.

— Ну, я бы лучше в бараке опять чалился, — вздохнул Рыжий. — Там хоть кормёжка была.

— Ты слышал, какие нам условия вертухаи выставили? — Кирпич зыркнул на него исподлобья. — Если вернёмся — нас порешат.

— Ну вот, братва шушукается… — понизив голос, сказал Рыжий и придвинулся ближе. — Я тебе по секрету скажу…

Они шли бок о бок, продираясь сквозь молодняк и кусты. Настроение у всей группы было тяжёлое, это чувствовалось.

— Сдохнем с ним, вот так говорят, — неуверенно промямлил Рыжий.

— Чего? — остановился Кирпич и зло вытаращился на собеседника.

— Тихо-тихо! — торопливо затараторил тот, озираясь. — Я ж за тебя, Кирпич. Давай-ка в сторонку отойдём, побазарим.

— Ну, давай, — хмуро кивнул Кирпич.

Они отошли чуть в сторону.

— Чё смотрите⁈ — рявкнул Кирпич на остальных, которые косились в их сторону. — Шагайте! Мы догоним!

Кирпич прищурился:

— Ну, говори, чё хотел?

— Ну… это самое, — замялся Рыжий. — Гнилой базар идёт. Говорят, надо было с Сергеичем уходить. Дёру давать.

— Сука… — прошипел Кирпич и задрал штанину.

На его ноге чёрным пластом поблёскивал браслет.

— А это ты, б…ь, видел⁈ Они ж нас по этим браслетам найдут.

— Да? А вдруг не найдут? — насторожился Рыжий, ожидая затрещины или пинка за такие слова.

Кирпич нахмурился, помрачнел. Подумал, помолчал. Но бить не стал.

— А кто будет пробовать? — тихо сказал он. — От Сергеича наверняка уже одни шматы остались. Если нас после такого побега найдут — сдохнем. А если сами, как сказано, найдём малахольных, догоним… и будет жрачка нам от пуза. И бабки. И свобода. И работу дадут.

Он криво усмехнулся:

— Только я работать не собираюсь. Я бабки возьму, сниму этот чёртов браслет и свалю на хер отсюда. Есть у меня корешок на Камчатке. Никто меня там не найдёт. Ксиву левую справлю. Сейчас всё можно за деньги.

— Это хорошо… ксива левая, Камчатка, да? — Рыжий за ухом почесал, ухмыльнулся. — Крабов будешь жрать… А вот только сейчас-то, тут как нам выжить? Сейчас! Может, всё-таки дадим деру, а? Посёлок какой найдём? Ну их, эти игры чёртовы…

И вдруг над тайгой раздался гул.

Сначала — далёкое гудение, будто где-то раскатился гром. Потом всё громче, отчетливее: бух-бух-бух-бух!

Лопасти рубили воздух, будто гигантский барабанщик колотил по небесам. Шум нарастал, воздух задрожал, под ногами пошёл рябью травостой.

Кирпич задрал голову. Рыжий тоже уставился в небо.

— А гля, Кирпич… вертухаи пожаловали! — с удивлением проговорил Рыжий. — А как они нас увидели-то? Мы ж в зарослях!

— А я тебе про что, дурья твоя башка⁈ — прорычал тот в ответ.

И задрал снова штанину. На браслете мигал красный индикатор, словно маяк, будто сам отвечал вертолёту.

Из вертолёта с грохотом сбросили железный ящик. Он ударился о землю метрах в пятидесяти от группы, бухнулся так, что земля, казалось, вздрогнула. Крышка от удара отскочила, и что-то внутри ящика колыхнулось.

— Смотри-ка, Кирпич! — загалдел Рыжий. — Они нам подгон сделали! Ого!

— Вот что там за подгон? — донеслось сзади. — Может, жрачка, а?

Рыжий не стал ждать — первым кинулся к ящику.

— Погоди, дебила кусок! — рявкнул Кирпич. — Может, там бомба?

— Да ну на хер, какая бомба? Взорвалась бы уж! — отмахнулся Рыжий, никого не слушая.

Его, казалось, невозможно было остановить, будто прямо в этом коробе была его свобода. Он подбежал к ящику, заглянул — и тут же вскрикнул:

— Твою мать!.. — и отшатнулся, словно его ударили.

— Что там? — скрипнул Кирпич.

Остальные зэки, уже рванувшие следом, резко остановились, как вкопанные. Никто не смел приблизиться ближе, чем на двадцать шагов.

— Ну чё застыл⁈ — рявкнул Кирпич и неторопливо двинулся вперёд. Он шёл прямо, не сгибаясь, чувствуя на себе взгляды братвы.

— Что там?

— Ну это… — Рыжий сглотнул, глядя широко раскрытыми глазами. — П*здец, Кирпич… Тут, по ходу… это Андрюха. По наколке вижу. И Пёстрый здесь…

Кирпич подошёл ближе, склонился над ящиком. Внутри лежали две отрезанные человеческие ноги. На лодыжках — чёрные браслеты. Легко можно было заметить, что один человек был худым, а второй — более коренастым.

— Вот! — торжествующе рявкнул Кирпич. — А ты говорил — на лыжи вставать!

Он махнул рукой, подзывая остальных:

— Сюда, братва! Смотрите, чё стало с теми, кто меня не слушал и отделился!

Зэки подошли, хмуро уставились на окровавленные конечности. Бурчали, матерились, кто-то сплюнул через зубы.

А Рыжий вдруг воскликнул:

— Пацаны! В рот компот! А Сергеича-то тут нет! В ящичке… где кусок его тела⁈

— Да в ящик, наверное, не влез, — ухмыльнулся Кирпич. — Либо ухреначили так, что размазали, и нечего было класть. Ясное дело, всю группу накрыли. Вот, вот по этим браслетам нашли их, мать вашу!

Он ткнул пальцем в чёрные ободки с красными индикаторами.

— Так что… убиваем малахольных и возвращаемся победителями. Или вас самих по кусочкам в такие ящики сложат.

— Это да… Кирпич, — пробурчал один из зэков. — Они, конечно, и суки… ублюдки. Беспредельщики. Так наших распотрошить.

— Вот именно, — перебил его Кирпич. — Если будет возможность… когда снимем эти чёртовы штуки с ног, — он наклонился и ударил по браслету костяшками кулака, — я вам отвечаю, мы отомстим.

— Вот это дело! — одобрительно загудели зэки.

Кирпич удовлетворённо улыбнулся. Улыбка его больше напоминала оскал. Он чувствовал: власть его восстановлена, братва снова под ним. И теперь его собственная свобода была близко