* * *

– Ваше Величество! Ваша Высочество! Добро пожаловать на борт! – Константин согнулся в три погибели, приветствуя столь высокородных гостей, будто лично принимал у себя небожителей. Впрочем, так оно и было. Некоторые за всю свою жизнь ни разу императора не видели. Голос капитана дрожал от усердия, а взгляд метался между Романовым и Потёмкиным, боясь упустить малейшую реакцию.

– Здрасьте, – буркнул я, проходя мимо и наблюдая, как мой же капитан даже не заметил моего появления.

– Командир! – Константин едва не подпрыгнул на месте, будто увидел привидение. – Как же я рад…

– Оставим телячьи нежности на потом, – отмахнулся я, не желая устраивать сцену при императоре. – Рули к холмам с бункером. – спокойным голосом приказал я.

Не хватало ещё, чтобы он начал вываливать все внутренние дела прямо при императоре. Нет, даже в страшном сне не хочу представлять, как Романов и сюда запустит свои ручонки. Лучше спрошу потом, в частном порядке, а ещё лучше, через дар связи, без ушей и ненужных комментариев.

Я задумался, ведь если Константин здесь, значит, и Кисса с Шикари где-то поблизости. Зная их, наверняка снова разлеглись в склепе, нежась в прохладе, вместо того чтобы следить за обстановкой. Вечно кайфуют, как будто работают не на меня, а находятся в санатории для магических бездельников. Мысленно проворчал я.

– Но у меня срочные новости… – Константин, кажется, понял, что момент не подходящий, но всё же решился доложить. Голос у него стал тише и серьёзнее. – Очень важные, командир.

– Хорошо, я скоро приду, – коротко ответил я, кивая и направляясь вслед за императором и Потёмкиным.

Тема со скверной, которая начала распространяться на востоке, беспокоила меня куда больше, чем любые отчёты о перелётах. Подобные изменения природы… Я вспомнил мыслеобразы Шикари, ведь именно так их мир был захвачен этой мерзостью…

– Ваше Величество, – когда мы взлетели, я подошёл ближе и завёл новый разговор. – вы ведь читали отчёты по скверне?

Император ответил не сразу. О чём-то крепко задумался, и когда повернул голову, я понял, что он банально устал. Оно и понятно, держать столько информации в голове…

– Читал, – кивнул он. – Более того, я видел всё собственными глазами.

Я напрягся. Он редко говорил таким серьёзным тоном.

– Контрабандисты и прочие выродки – мелочь, – продолжил Романов, глядя куда-то вдаль, – по сравнению с тем, что творится в мёртвом лесу. – Он на секунду замолчал, будто подбирая слова. – Но прямо сейчас у нас нет возможности в это вмешиваться.

Я хотел возразить, но он поднял руку, не давая перебить.

– Закончим здесь и сразу возвращаемся на фронт. Противник напирает, и, если мы не остановим его сейчас, потом придётся платить слишком дорого…

– Возможно, ты захочешь прокатиться с нами? – неожиданно вмешался Потёмкин, поднимая глаза от бумаг, которые ему передал помощник. – Глянешь на всё своими глазами, оценишь, что к чему. Проломишь парочку голов…

Потёмкин вновь подсёк в нужный момент – рыбак, фигов! Вот ведь мастер на все руки, знает, когда подбросить наживку и где бросить сеть. А мне теперь что делать? Отказаться – значит прилюдно оскорбить императора. А если соглашусь – втянусь в то, из чего потом не выберусь и до конца жизни. Романов тем временем смотрел на меня с лёгкой усмешкой, как хищник, уже предвкушающий ответ, который сам же и навязал.

– Давайте для начала разберёмся здесь, – произнёс я уклончиво, стараясь не показать раздражения.

– Конечно, – с невинной улыбкой кивнул Потёмкин, словно именно такого ответа и ждал.

С Константином сразу поговорить не удалось. Всё время в пути пришлось потратить на «развлечение» императора – разговоры, улыбки, бесконечные уточнения, словно я, как глава региона, оказался в качестве докладчика на приёме.

Романов хотел услышать планы по возрождению Иркутской области, и я буквально был вынужден высасывать их из пальца. Откуда у меня может быть продуманный план, если я с момента назначения мчусь галопом, затыкая дыры, где только можно?

Но как ни странно, кое-чем я всё же сумел его удивить.

– Стена вокруг области? – переспросил император, приподняв бровь. – Не слишком ли дерзкий план? – Он хмыкнул, задумался на секунду и добавил: – Хотя… где-то я уже слышал о подобном. В Китайской Империи, кажется.

– Великая Китайская стена, Ваше Величество, – подсказал Потёмкин, не отрываясь от бумаг. – Больше двадцати километров длиной.

– Мелковата, – заключил Романов с усмешкой. – Но времена тогда были иные. Подобных угроз не существовало.

Он на секунду замолчал, и в его взгляде мелькнуло нечто похожее на уважение к идее.

– Хотя, если так подумать, – продолжил он, глядя на искорёженные остовы кораблей под катером, – стены крупнейших городов доходят до пятисот километров в диаметре. Их строили веками, кольцо за кольцом, шаг за шагом отвоёвывая землю у тварей. Каждое новое кольцо – результат тысяч жизней, вложенных в камень. И всё это ради одного – стабильности. Но даже такая защита держится не на стенах, а на людях. Демографический фактор в нашем мире решает всё.

– Людям свойственно плодиться, – добавил Потёмкин, – особенно когда они чувствуют себя в безопасности.

– Верно, – кивнул император, – получив защиту, население начало расти быстрее, чем кто-либо ожидал. Тогда появились форты, промежуточные поселения, пограничные крепости. Мы расширялись, словно дышали, раздвигая границы кольцами. Но где появляется жизнь – туда тянется смерть.

Он замолчал, но я понимал, к чему клонит.

– Когда возникают крупные пробои, – продолжил Потёмкин, – все эти поселения превращаются в ловушки. Жить за пределами стен становится крайне рискованно. Там, где ещё вчера звучал смех и шум ярмарок, сегодня бродят хищные твари. И если бы не система обороны, потери были бы чудовищны.

Что-то похожее я уже слышал от Ники на частных уроках. Она тогда подробно объясняла, что стоит появиться крупному пробою и всё живое на пути превращалось в пыль. Стаи тварей сметали деревни, леса, целые города, пока не натыкались на форт или крупный город, где их, наконец, перемалывали и перерабатывали на ресурсы. И всё равно, с каждым разом твари возвращаются, словно сама природа мстит за попытку человека закрепиться в этом мире.

– Ты же хочешь возвести стену длиной три тысячи километров, – продолжил император, даже не пытаясь скрыть удивления. Он говорил спокойно, без раздражения, но каждое слово звучало как проверка на прочность. – Это колоссальный проект, Дмитрий. Стройка века. Сюда потянутся тысячи… нет, десятки тысяч строителей.