Встав на колени, посмотрела в окно. На месте костра остались угли и собранные рюкзаки. Тело блондинки неподвижным лежало в спальном мешке.

Сложив рюкзаки на задние сидения, смуглянка села за руль.

— Правильнее было бы разобраться с ней на подходе к Первому городу. Правильнее, да… — придавив газ, заговорила она так, чтобы я слышала. — Думаешь, я жадная гнида? Ха! Она первая это придумала! Эта дрянь собиралась убить меня, у нее в глазах это было написано! Понимаешь? Я видела это в ее глазах!

Хотела бы я сказать, что мне плевать, но благоразумно промолчала.

— … А я застрелила ее первой. Не на подступах к городу, а сейчас, — усмехнулась так, как будто ловко обхитрила. — Она бы не стала делиться пластинами. Пришила бы меня, но я сделала это первой!

Я продолжала молчать.

Солнце поднималось в небо. Еще не было полудня, а жара стояла уже удушливая, неимоверная, или в жестком неудобном багажнике кроссовера мне так только казалось. Связанные веревкой руки и ноги затекли. Хотелось пить, но смуглянка, время от времени глотая воду из фляги, обо мне даже не думала.

Машина притормозила. Я решила, что ей опять приспичило в туалет, но тут смуглянка дернула рычаг и медленно-медленно начала сдавать задним ходом. Поняв, что она украдкой уходила от чьих-то глаз, спросила:

— Что происходит?

Ответ мне был настороженным и хмурым:

— Заткнись.

Там Стас? Гаврила? Или солдаты городов? А могли быть лабораторные или бандиты.

— Если меня застрелят, никакого вознаграждения не получишь, — заволновалась я. — Развяжи меня. Дай мне возможность прятаться и обороняться.

— Кому сказала, заткнись! — злобно процедила она. А потом яро выругавшись: «Твою мать!», дала по газам и резко развернулась.

Кроссовер, что есть мочи рванул по грунтовой дороге — машина подлетала на кочках; под днищем возник нехороший стук. Я поднялась на коленях, высунув нос к окну, и увидела как мощный армейский внедорожник стремительно догонял этот слабенький кроссовер. За джипом летели еще два таких же высоких армейских джипа с квадратными мордами.

Стекло багажника разлетелось на осколки, а в кожаной обивке заднего сидения появились дыры от пуль.

— Из меня дуршлаг сделают! — проорала я смуглянке, вжавшись в угол багажника. — Придумай что-нибудь или не видать тебе пластин!

Почти сразу в резком повороте управление над кроссовером было потеряно. Удар! Из-под распахнувшегося капота валил густой пар и что-то посвистывало. Я с трудом приходила в себя после случившегося…

— Черт! Черт! Черт! — яро забормотала смуглянка, давя на газ. А когда стало ясно, что машина больше никуда не поедет, с силой ударила по рулю и выбралась из разбитого кроссовера.

Укрывшись за распахнутой водительской дверью, безумная открыла по преследователям огонь из пистолета.

— Да ты издеваешься! — я была в ужасе, ведь багажник кроссовера находился в зоне перестрелки и ничто его не защищало от пуль. Лучше бы она свалила, а с таким планом нам обеим конец.

Вопреки моим страхам, со стороны джипов прозвучал только один выстрел. Смуглянка вскрикнула, и стало тихо.

— Я без оружия! — незамедлительно крикнула я, вытянув к разбитому окну связанные руки. — Ноги тоже связаны!

Полсекунды спустя дверь багажника распахнулась и надо мной, как большая темная туча предстала крепкая фигура мужчины не похожего на бандита. Средних лет. Бывалый. Манера держать оружие и взгляд выдавали в нем солдата. Он опустил пистолет. Рядом с ними встали еще двое, загораживая свет солнца.

— Ты? — невольно протянула я, снизу вверх уставившись на Павла. Это с ним мы некогда боролись с тварями в церкви близ Сторожевой!

Темноволосый и загорелый, мужчина с квадратным лицом и дружелюбным взглядом, насмешливо улыбнулся мне.

— Что ты здесь делаешь?

В ответ я с негодованием продемонстрировала связанные руки, а Павел тихо рассмеялся, кивнув тому, что стоял рядом:

— Развяжи.

Тот ножом разрезал веревки. Я вылезла из багажника, потирая покрасневшие запястья. Ныла спина.

— Где тебя забрали? — спросил Павел.

— Недалеко от Свободного. Я была с группой… — Обойдя разбитый кроссовер, неизбежно наткнулась на бездыханное тело смуглянки с пулевым ранением в грудь. Присела, в карманах ее камуфляжных брюк отыскав свою обложку с документами. — У них была одна машина — кроссовер, на пятерых максимум. Мы решили, что те, с кем справились — это все. Но когда я отделилась от группы, на меня набросились еще двое.

Только теперь заметила где и как стояли люди Павла на дороге — их семеро. Созрей в моей голове дерзкая мысль бежать, ничего бы у меня не получилось. Мой взгляд стал недоверчивым. Павел заметил это.

— Вы же не бандиты, — рассуждала я. — Зачем погнались за кроссовером? Личные счеты?

— Несколько дней назад два кроссовера положили троих моих ребят, едва не угнали джип и унесли часть припасов, — подступив ближе, Павел вытянул из моих рук обложку с документами. — Что это?

— Семейные фотографии, — я постаралась, чтобы мой голос не дрогнул. От корочки пилота я избавилась уже давно, а фотографию с вертолетом смуглянка еще вчера у меня на глазах сложила вдвое и спрятала за другие фотографии.

— Мои родители, сестра и брат, — протянула я, всерьез обеспокоившись, что Павел смотрит на потемневшие от сырости фотографии слишком долго.

— А почему ни на одной нет тебя?

— Я делала снимки.

Мужчина сложил обложку и протянул ее мне, но когда я взялась за край, не отпустил, спросив вдруг:

— А на кой ей понадобились твои фотографии?

Сердце пропустило удар.

— Не знаю.

Вопреки скверному предчувствию Павел разжал пальцы и, не мешкая, я спрятала обложку в заднем кармане джинсов.

— Какие планы? — спросил он.

— Вернусь к группе.

— У тебя есть машина?

— Нет.

— У тебя есть оружие?

Я помедлила с ответом. Павел ухмыльнулся.

— Проводник помогает солдату, а солдат бережет Проводника. Второй раз с тобой сталкиваюсь, а ты опять солдат спасаешь. Чем они заслужили твою преданность?

— Они пришли мне на помощь, когда я в этом нуждалась больше всего. Не оставили меня, и я их не брошу.

Намеренно затянув момент, Павел произнес вполголоса: «Ясно», а затем, не поменявшись в лице — дружелюбный взгляд и спокойная улыбка — вдруг громко скомандовал своим людям: «По машинам!», рукой показав мне на левый джип.

— Что это значит? — вмиг ощутила себя некомфортно.

—