— Возможно. А Габсбурги?

— Они могли бы, но им сейчас не до этого, да и невыгодно.

— Могли бы?

— Сколько они воду мутили в русской Польше? Руку поди набили и устроить маленький взрыв едва ли бы затруднились. Но, повторюсь, Габсбургам сейчас это невыгодно. Им нужны союзники против венгров. А Пруссия и Россия — это те страны, которые входили в Священный союз и мог ли бы защитить от революций.

— Но Россия же отказалась!

— Россия поставила своим условием честность. Мы стоим за традиционные, консервативные ценности. И император охотно бы поддержал Австрию, если бы она, прося помощи, не пыталась угодить ещё и либералам. С Пруссией такой вопрос едва ли возник бы. Она более податлива.

— Остаётся Великобритания…

— Да. Остаётся Великобритания. Которая и не скрывала того, что каскад потрясений 1848 года в Европе — её рук дело. Та самая Великобритания, которая организовала убийство Павла I, который решил дружить с Наполеоном.

— Да вы что⁈

— Это давно секрет Полишинеля. Как и то, что организация Великой французской революции, дело рук англичан с первейшей целью разгромить первый флот в мире. Изнутри. Руками собственных городских сумасшедших. Что, к слову, было ответом на организацию французами восстания в североамериканских колониях Великобритании.

— Вы какие-то ужасы рассказываете.

— Мир полон чудес. Просто эти чудеса порой совершенно ужасны. И за ними тянется шлейф из трупов и крови. К слову, ваше восстание венгров также дело рук Лондона.

— И тут он! Мне кажется, у вас какая-то особая мания — вы везде его видите. Например, какой смысл Великобритании организовывать убийство королевской семьи Пруссии? Она же искала в ней союзника в войне против России!

— Это верно. А теперь представьте, что она этого союзника в Пруссии не нашла. Представьте, что одна из сильнейших армий Европы решила в этой войне встать на сторону русских. Как? Все кусочки мозаики встали на своё место? «Могла» и «хотела» в таких делах означает «сделала». Тем более что альтернативы всё равно нет.

— А Франция? Вы же сказали, что они организовали восстание в английских колониях.

— Старая Франция. Потом её дерзали долгие годы революционных потрясений и Наполеоновских войн. И сейчас она больной человек Европы.

— Ужас! Просто ужас! Но, Лев Николаевич, давайте вернёмся к вопросу, который волнует наших читателей в первую очередь. Ответьте, Толстые действительно ветвь Меровингов?

— Здесь и сейчас я русский офицер. Всё остальное дело десятое.

— Невероятно!

— Ave Imperator! Ave Imperium!

— Вы не желаете отвечать?

— У нас сегодня какой год?

— 1853 от Рождества Христова.

— Вот! Ну какие Меровинги? Даже если это так, то какой вообще во всём этом смысл? Я недавно организовал общество поборников научно-технического прогресса, назвав его братством стали. Вот это меня волнует. Прокат рельсов заботит. Добыча угля. А Меровинги? глупости это…

Франц-Иосиф отложил газету.

Этот дерзкий, резкий и вызывающий стиль Льва его раздражал. Сильно раздражал. Почти бесил. Но и веселил безмерно. Он даже невольно улыбнулся, представив, КАК от этой статейке будет выкручивать Викторию и Луи Наполеона. Особый смак ситуации придавал тот момент, кто это говорил. Да ещё и в контексте совершенно разгрома англо-французского флота.

Наконец, правитель Австрии позвонил в колокольчик. И уже через полчаса перед ним стоял его министр иностранных дел.

— И как это понимать? — кивнул кайзер на газету со скандальным интервью. — Это же ваших рук дело.

— Да, разумеется.

— Зачем её напечатали?

— После поражения под Севастополь Лондон стал прикладывать все усилия для сбора сухопутной коалиции против России. У него много способов это сделать. Втянув и нас в задуманную ими мясорубку. Так что я должен был сломать саму логику этой игры.

— Чтобы англичане с французами начали выяснять отношения? — усмехнулся Франц-Иосиф. — Обвинение в организации революции ради разрушения флота — это сильный ход. Тем более теперь.

— Лев отчаянный человек. — пожал плечами министр иностранных дел.

— И удачливый. Такая победа! Как там флот Англии и Франции? Где он сейчас?

— На своих базах, полагаю. — улыбнулся министр иностранных дел.

— Сильно его потрепало?

— Оба флагмана потоплены. Сверх того, семь кораблей первого ранга, одиннадцать второго и сорок два фрегатов с пароходами. Часть из них затонули, не выдержав переход до проливов. Не считая потерь, которые англичане с французами понесли ранее у Севастополя, у Синопа и Кронштадта. Кроме того, буквально сегодня утром пришло сведение, что небольшая английская эскадра у Петропавловска на Камчатке утоплена целиком. Там было два фрегата и корвет.

— Их же просто режут как свиней.

— Так и есть. Русские пока не потеряли ни одного корабля.

— Эти броненосцы… Вы что-то выяснили о них?

— Только общие сведения. Мы прикладываем все усилия для этого. Даже обратились к Николаю с просьбой.

— И что же он ответил?

— Пока ничего. До конца войны, едва ли он станет такими сведениями разбрасываться.

— То же верно. Полагаю, вы правы. Что-то ещё есть интересное с этой войной?

— Кавказский фронт посыпался. Его ведь снабжали по морю, и у турецких солдат просто стал заканчиваться провиант с боеприпасами. Позавчера русские высадили десант — тех самых лютых казаков, что обороняли Синоп. Только теперь в Трапезунд. Они зашли туда совсем без боя.

— И зачем?

— Чтобы упредить отступающих турок. Сейчас там, по моим сведениям, разворачивается полноценная дивизия. Для обороны города её излишне, поэтому весьма вероятно русские планируют окружение отступающих турок.

— Кстати, а что англичанами и французами, взятыми в плен под Севастополем?

— Их своим ходом переводят куда-то на восток. Возможно, в Сибирь.

— В Сибирь⁈ Но зачем⁈

— Это инициатива Льва. Император их всех отдал ему.

— Боже! Ну что за неугомонный человек!

— И острый на язык!

— О да… разложил он англичан с французами крепко. Только непонятно — зачем? — задумчиво спросил кайзер.

— Чтобы ему корону никто не решился предлагать.

— Ему⁈ Корону⁈

— В Риме обсуждается вопрос о том, чтобы признать то изыскание законным и правомерным для рода Толстых. После того как у Луи Наполеона ничего не вышло с этой войной, многие в Париже задумаются — почему.

— Не думаю, что этот шаг ему сильно поможет. Он же просто сказал правду.

— А кому она нужна? — улыбнулся министр иностранных дел.

— В поисках виновных? — встречно улыбнулся кайзер…

[1] В оригинальной истории Pester Lloyd начала выходить с 1 января 1854 года. Но тут ситуация с ней несколько ускорилась.

[2] В те годы главой правительства Пруссии был министр-президент. Канцлером он стал называться позже.

Часть 3

Глава 8

1853, август, 13. Босфор