Земля задрожала, в щель, в том числе прямо на голову Тома, посыпались комья и мелкие обломки камней. Мгновением позже Том понял, что лежит на дне щели, придавленный телом сверху. Земля трясется, а звуков он не слышит. Потому что в голове и так царит неимоверный грохот, заглушающий все остальное.

Продолжалось это почти вечность или почти целую четверть часа. Но как всегда закончилось совершенно внезапно. Наступила блаженная тишина, прерываемая только стуком молоточков в висках. Неожиданно упавший сверху на Томпсона боец поднялся, схватил валяющуюся рядом с ними винтовку и куда-то убежал.

Том тоже попытался приподняться и присесть. Это ему удалось, но сил на большее у него уже не осталось. Еще и головная боль усилилась, а бьющие в висках молоточки превратились в отбойные молотки. Внезапно перед ним появился Один. Он пытался что-то объяснить Тому, но все звуки глушил шум в голове. Очевидно до Одина дошло, что Том его не слышит и он перешел на жесты. Показав условными знаками:«Сидеть. Враг там», он оставил Тому аптечку и небольшой плетеный коврик-сиденье. И куда-то исчез. Но быстро появился вместе с Октом, у которого была перевязана голова. Окт помог Одину пересадить Тома на коврик, хотя это и было очень трудно в узкой траншее. После чего, вооружившись двумя пистолетами и винтовкой, остался охранять Томпсона, а Один вновь куда-то сбежал. Том сидел, пытаясь отдышаться и сообразить, что же вокруг происходит. А вокруг кипел бой,звуки которого доносились до сидящего Тома слегка приглушенными. Грохотали разрывы мин и снарядов, стрекотали пулеметы и винтовки, а потом внезапно все это накрыл рев проносящегося реактивного самолета. Мгновением позже сквозь треск огня стрелкового оружия донесся слитный грохот десятков одновременных взрывов. Еще через пару мгновений до слуха Томпсона донеслись знакомые резкие звуки выстрелов девяностомиллиметровок легких танков. «Скорпионы», насколько помнил Том, входили в состав отдельного бронетанкового батальона дивизии. И сейчас, похоже, они контратаковали силы иранцев, пытавшихся добить штаб батальона. Причем, если проанализировать звуки, то делали это успешно.

Поэтому Том и Окт примерно через полчаса смогли выбраться из щели и спокойно прогуляться до командного пункта батальона. Расположенного, надо заметить, довольно удачно на одном из склонов горы, торчащей на окраине поселка, который Томпсону так и хотелось назвать аулом. И от которого, к слову, в результате боев остались фактически одни развалины. Сам же командный пункт, укрытый в углубленной саперами пещере, нисколько не пострадал. Иранцы, кажется, даже не смогли определить, где он находится.

Встретившим его штабникам Том сказал, что не хочет мешать и попросил устроить его где-нибудь в уголке. В результате он проспал на раскладной койке в отсеке радистов до самого вечера. Зато после ужина он почувствовал себя намного лучше и смог спокойно поговорить с командиром батальона. Майор Скотт Науман выглядел бодро, заставив Томпсона позавидовать его молодости и здоровью. Боевые действия затихли на ночь, а все накопившиеся вопросы он уже решил со своим начальником штаба. Поэтому мог отвлечься на вопросы Тома и рассказать о ходе прошедшего боя.

Как выяснилось по сообщениям из штаба бригады, внезапную контратаку иранцы предприняли по всему фронту Десятой дивизии. А возможно — и не только здесь, отметил в импровизированном докладе Скотт. Как бы то ни было, батальону, стоявшему в первой линии, досталось крепко. Иранцы впервые широко использовали легкие буксируемые ракетные установки китайского производства, горные минометы и переносные установки противотанковых управляемых ракет. Боеприпасов они не жалели, но и от своей обычной тактики «мясного штурма» не отказались. Просто атаку фанатиков-смертников предварял сильный огневой налет, а вслед за волной штурмовиков шли отлично подготовленные бойцы из Корпуса Стражей Исламской революции. Использовавшие любую возможность для уничтожения огневых точек и командиров. А также для просачивания вглубь обороны и ударов по ней с тыла. Отчего первая линия обороны была быстро прорвана, резервная рота скована при попытке контратаки и иранцы дошли до тыла и штаба батальона. Положение складывалось критическое и только упорная оборона ротных опорных пунктов, продолжавших биться в окружении и самого штаба, к которому отошли остатки третьей роты, разведчики и уцелевшие тыловики предотвратили полный прорыв фронта. Не помогли иранцам и попытки бомбить оборону с воздуха. Самолетов было мало, причем использовались в основном легкие истребители-бомбардировщики «Тайгер» и учебно-боевые штурмовики «Мажистер» с ограниченной боевой нагрузкой и всего несколько более тяжелых «Фантомов». Один из «Тайгеров» пехотинцы сбили ракетами «Ред Ай» и пару «Мажистеров» завалили крупнокалиберными пулеметами. Плюс подбили и захватили полдюжины легких многоствольных пусковых установок ракет. И потери у иранцев оглушительные, не меньше тысячи убитых только в районе штаба. Но американцы тоже потеряли немало. В батальоне ранены и убиты около сто восьмидесяти человек, почти четверть состава. Если бы не своевременная поддержка авиации и не контратака резервного батальона, то, как деликатно заметил Скотт, его батальону пришлось бы еще тяжелее. В целом, ничего неожиданного Том не услышал, но в конце рассказа — доклада майор Науманн смог его удивить.

— … У меня к вам просьба, сэр, от имени всего личного состава батальона, — неожиданно заявил он. — Сейчас нас отведут в резерв, чтобы «дать отдохнуть и пополнить личным составом». Но мои солдаты не хотят отдыхать в то время, когда наши будут добивать муджиков и мстить за убитых. Поговорите с генералом Бойланом, сэр.

— Что, все как один рвутся в бой, — удивился Томпсон. — Ни одного желающего оказаться подальше от стрельбы и бомбежек?

— Так точно, сэр, — ответил Скотт. — У меня в батальоне солдаты, а не мирники[28] и трусы, сэр. Все желающие оказаться в тылу — почти поголовно вырезаны муджиками. Кому повезло — в госпитале. Остальные хотят мстить…

— Понимаю… — задумался Том. Просьба была неожиданной и непривычной. Со времен Вьетнама он чаще наблюдал стремление оказаться подальше от опасности и поближе к комфорту. С другой стороны, Десятая недаром считалась одной из лучших дивизий Армии. В нее отправляли самых лучших рекрутов из глубинки, причем только контрактников.

— Уговорили, майор, — согласился Томпсон. — Утром отправлюсь в Бахтаран и переговорю там с командиром дивизии.

Но добраться до города Бахтарана Томпсону было не суждено. В час ночи его разбудил Один, давно уже ставший не только телохранителем, но и кем-то вроде адъютанта. Как оказалось, из Дохи прилетел вертолет